Честное слово

И всё-таки он бежал, торопился, хотя вокруг было очень много соблазнов: хотелось и снег попробовать — вкусный ли он и лепятся ли из него снежки, и прокатиться по замёрзшей за ночь лужице или хотя бы пробить каблуком молодой тонкий ледок, и поинтересоваться, чем торгуют нынче в ларьке, с окна которого толстая продавщица в коротеньком белом халате в это время как раз снимала ставень.

Только на одну минутку остановился Володька на мосту у запруды — посмотреть, хорошо ли застыла вода в речке.

И вот эта-то одна минута и погубила его.

Не успел он кинуть с моста камень и убедиться, что вода застыла неважно, так как камень насквозь пробил лёд, как откуда-то, как чёрт из бутылки, вынырнул маленький Митюха Кунин, сын директорского шофёра.

— Эй, Индиан! — закричал он. — Ты почему не в школе?

Володьке бы надо сказать, что он опаздывает, и бежать дальше, а он оглянулся, прищурившись посмотрел на Митюху и, совсем не думая о том, что говорит, сказал:

— Я уже был.

— Как был?

— А так, очень просто.

— Вы что — не занимаетесь?

— Ага, не занимаемся. У нас скарлатина.

Митюха с испугом посмотрел на Володьку и даже попятился от него.

— Ой, ты тогда не подходи ко мне!

— Ничего, не бойся, — важно сказал Володька. — Я могу подходить. Мне укол сделали.

Он подошёл ближе к Митюхе, нагнул голову и приподнял козырёк своей клетчатой кепки.

— Видал?

— Ой, Господи! — ужаснулся Митюха. — Так прямо в лоб и кололи?

— Ага.

— Больно было?

— Тебя бы так.

Митюха со страхом и уважением посмотрел на Володьку и сказал:

— Знаешь чего? Пойдём тогда смотреть, как сапёры мины взрывают.

— Это где?

— Ну где? Что ты — не знаешь? На Коневьем поле! Там же каждый день сапёры работают.

Митюхе, конечно, — тому было хорошо: он учился в поселковой семилетке, да ещё во вторую смену. Ему в самый раз было ходить смотреть, как сапёры мины взрывают. А Володьке… Впрочем, Володька ни о чём больше не думал.

— А что ж, — сказал он, напяливая на лоб кепку. — Давай пошли…

Вообще-то, конечно, это очень интересно — посмотреть, как настоящие мины взрываются.

* * *

Всё утро они таскались с Митюхой за сапёрами, переползая по-пластунски из канавы в канаву и стараясь, чтобы их не заметили, потому что ходить по Коневьему полю было строго запрещено.

Самое обидное, что ни одной мины в этот день сапёры не нашли и никаких взрывов не было.

К двум часам Митюха побежал в школу, а Володька, побродив по лесу, постоял ещё на мосту у мельницы, кинул в воду ещё два или три камня, замёрз и поплёлся домой.

Часа полтора он оттирал кирпичом и отмывал мылом лоб, но так и не отмыл — маленькие пятнышки всё-таки на лбу остались. Потом попробовал стереть чернильные пятна в учебнике: извёл весь ластик — и тоже ничего не вышло, только протёр в двух местах бумагу. Расстроившись, он лёг с ногами на кровать и минут двадцать лежал, разглядывая потолок и думая о том, какой он несчастный и незадачливый человек.

«Почему это у меня так получается?» — думал он.

«Язык не тем местом привешен», — вспомнил он слова учительницы.

Не поленившись, он встал, прошёл к зеркалу и долго стоял с разинутым ртом и вертел во все стороны головой, стараясь рассмотреть, как это у него не так привешен язык. Оказалось, что язык висит правильно, как и у других людей.

Проголодавшись, он съел кусок хлеба, несколько картошек и помидорину. Потом вспомнил, что скоро придёт отец, схватил ведро и побежал за водой.

На улице, против их дома, работали монтёры, вешали на столбах электрические провода. Не добежав до колодца, Володька остановился и стал смотреть, как ловко лазают по столбам рабочие, у которых к ногам были привязаны особые железные когти.

«Эх, мне бы этакие!» — подумал Володька и уже хотел подойти и спросить, где и почём продаются такие когти, как вдруг увидел отца.

Отец, как всегда с работы, шёл весёлый, посвистывая и размахивая своим бренчащим ящичком.

«Ничего, ругаться, наверное, не будет», — подумал Володька и, подхватив вёдра, со всех ног кинулся навстречу отцу.

— За водой бегу! — ещё издали крикнул он, хотя и без того было видно, что бежит он не за пряниками и не за колёсной мазью.

— А поздно ты, брат, — сказал, останавливаясь, отец.

— Да, «поздно»! — обиделся Володька. — Только что пришёл. Два урока лишних сегодня было.

Когда, расплескав половину воды, он вернулся домой, отец возился на кухне, разжигал примус.

— Ну, как дела, четвероклассник? — спросил он.

Володька поставил вёдра, вздохнул, потупился и скромно ответил:

— Да так. Ничего. Пятёрочку по письменному русскому получил.

* * *

На другой день Володька опять не пошёл в школу.

Всё утро проторчали они с Митюхой Куниным на Коневьем поле, вымазались, проголодались, промочили ноги. Кончилось тем, что солдаты заметили их и прогнали, да ещё пригрозили отправить куда следует.

День опять выдался непогожий, за ночь наволокло туч, снег растаял, от вчерашней зимы ничего не осталось.

Месить на улице грязь было неинтересно. До обеда ребята сидели у Куниных, играли в шашки, причём Володька всё время проигрывал, сердился и кричал на Митюху, что тот портач и не умеет играть.