Честность свободна от страха

— Ладно, не буду вас больше ми-сти-фи-ци-ро-вать. Я частный детектив. Занимаюсь поиском преступников за деньги. И некоторыми конфиденциальными поручениями. По законам ведения дел в Шварцланде через год после начала своей предпринимательской деятельности, я обязан нанять хотя бы одного сотрудника. По счастью, моя прекрасная фройляйн служит в департаменте контроля, и через ее кабинет проходят абсолютно все только что приехавшие. Я попросил ее найти мне идеального сотрудника, потому что выбирать из человеческого мусора, топчущегося на ступеньках — это дурной тон. Она нашла вас, и я ей полностью доверяю. Пусть даже вам придется платить, а этим… достаточно моей печати в арбейтсбух.

— Я понимаю каждое слово, которое вы говорите, герр Крамм, но смысл до меня доходит не весь. Они согласны работать за печать?

— Скажу даже больше — они готовы приплатить любому, кто эту печать поставит.

— Но… почему?

— Потому что, если они эту печать не получат, их ждет прекрасное будущее в арбейтсхаузе. Герр Шпатц, вы скоро освоитесь. Какой день вы в Билегебене?

— Второй.

— Я обожаю эту женщину! Но вы чертовски похожи на местного, вы в курсе?

— Моя мать родом из Вейсланда.

— О, а об этом моя фройляйн не упомянула.

— Она не спрашивала о семье. Ее интересовали мои профессиональные навыки.

— И как же зовут… Хотя нет! Я хочу оставить этот секрет на сладкое! Так что давайте дальше, герр Шпатц. Спрашивайте! Спрашивайте!

Узкая Ахтшрассе сменилась безымянной улицей с глухими стенами их почерневшего кирпича по обеим сторонам. Здесь не было тротуара, дорога была общая для машин и пешеходов. Потом стены расступились, пропуская мобиль на овальную неправильной формы площадь с неработающим фонтаном посередине. Та сторона, откуда они приехали, представляла собой сплошную кирпичную стену, а другая состояла из узких разноцветных домиков в два-три этажа. Яркая краска придавала площади праздничный вид, но если приглядеться, то было заметно, что за домами никто особенно не ухаживал — стены облупились, некоторые окна забиты досками, а некоторые занавешены одеялами. Будто они переместились из квадратного и практичного Билегебена в какой-то другой город.

— Это Альтштадт, — Крамм остановил мобиль возле трехэтажного дома темно-красного цвета. — Раньше его называли…

— Люхтстад!

— Верно. Это то, что осталось от бывшей столицы Аанерсгросса.

Крамм заглушил двигатель и вышел из мобиля. Шпатц последовал его примеру. Рядом с невысокой полукруглой дверью блестела латунная табличка «Васа Крамм. Детективаная контора». Крамм загремел связкой ключей, и дверь со скрипом открылась. Чтобы последовать за своим работодателем, Шпатцу пришлось пригнуться.

Помещение было крохотным. Там едва помещался обшарпанный письменный стол и стул для посетителей. С мягкой подушкой и резной деревянной спинкой. Стул выглядел очень удобным по сравнению со всеми местами для сидения, с которыми Шпатцу пришлось столкнуться в Шварцланде. Через приоткрытую дверь было видно вторую комнату, чуть просторнее первой.

— Добро пожаловать, герр Шпатц! Вот здесь и будет ваше рабочее место! Сейчас вот только… — Крамм нырнул за стол и снова загремел ключами. Через мгновение возни он разогнулся и водрузил на стол портативную печатную машинку. — И ваш рабочий инструмент!

Шпатц нерешительно топтался в дверях, зачем-то пытаясь представить, как ему отсюда добираться до дома. Когда он шел сегодня на встречу с контролером, он как-то иначе представлял себе свою будущую работу. Он думал о должности инженера на большой фабрике или контору с огромными окнами и множеством письменных столов.

— Это место пользуется крайне дурной славой, — Крамм распахнул дверь в соседнюю комнату, и теперь Шпатцу было видно второй стол, потертый коричневый кожаный диван и кусочек деревянной лестницы наверх. — Поэтому мало кто рискует арендовать здесь место под контору. В некотором смысле слухи не врут, в глубине Альтштадта и правда скрываются всякие отбросы. Потому что он похож на сущий лабиринт, не всякий мобиль сможет проехать по его узким улочкам, — Крамм чем-то загремел, потом раздалось бульканье воды, потом — шипение примуса. — Полицаи иногда пытаются устраивать там облавы, но выкурить оттуда всякий сброд можно только если снести здесь все до самого основания.

— Почему же не снесли? Ведь остальной Люхтстад перестроили…

— По личному указу кайзера, — Крамм снова появился в дверях. С початой бутылкой шерри. — Есть разные версии, почему он так решил. Но лично я считаю, что в назидание. Чтобы показать, какой ужасной может быть жизнь, если не шагать в ногу с прогрессом, лениться и плохо работать. По рюмочке?