Честность

Чистые, синие волны вершат не пену, а словно целостный, бурный водопад, что притаён судьбой, к примеру, недалеко от Тронхейма. Того и гляди, из воды выскочит молодая форель, погладит мир голубым, кротким взглядом. Воздух по-скандинавски свеж и прохладен. Вокруг распластался бескрайний морской простор. Лишь впереди, в паре десятков километров, тянется береговая линия. На острове первым проступает, индевея, хвойный лес. Он подошёл почти вплотную к берегу. Малой точкой в лесу, желто-багряным подсолнухом раскрывается, зацветая, местный Идэнский порт. Солнце светит неслабо, его напор согревает даже сквозь ветер волн. Небо чистое и безоблачное, непривычно ясное для семидесятых широт. Руками, окрылёнными новым смыслом, мокрыми, в каплях ветра, Илья хватает шершавый поручень палубы.

Море глубинно. Ветер завывает в ушах, сдувая давно поредевший голос, как капюшон, куда-то в Балтийскую бездну. Лишь на пути встанет буфет-каюта, как смелый Викинг, да ,может, дым из трубы немного задержит его полёт.

От кухни веет теплом, из вытяжки вкусно пахнет. Хоть и нельзя сказать, что хлеб ничуть не пригорел. Но запах соли так разбавляет святую горечь, гарь, будто лишь дополняет её, и всё, без двадцати восемь, предвещает хорошее Ид’энское утро.

-Тише, парень, не плачь, а то будет дождик. Тебя как зовут?

-*Mine damer og herrer, skipet vårt ankommer om ti minutter til målet, havnen i Ide. Vi ber sjåførene sette seg inn i bilene og fotgjengerne til hovedutgangen på dekk nummer 3. Takk for at du valgte transsalstrem!

На палубу, перебирая ножками, сравнительно небольшими шагами, почти даже и не шагами, а переступами, поднимался мальчик лет пяти-шести, в синем новеньком комбинезоне, с желтыми вставочками. Он был само противопоставление: очевидно, что за ним присматривали родители, укутывали, заботились и любили, как могли, но прямо сейчас здесь он, почему то, оказался совсем один. Чему и был несказанно рад. Мальчик бежал прямо к воде, около самого бортика, и, казалось, вот вот проскользнёт между ним и полом. Так бы, возможно, и произошло, если бы этот голубоглазый, вихрастый муж за долю секунды вдруг не упал кубарём, не облокотился носом на железный и ржавый пол лайнера и не заревел.

Парень посмотрел на говорившего серьезно и пристально, как человек, который понял вдруг что-то важное. Перспектива оказаться под дождем в это погожее летнее утро, хотя и по обыкновению холодноватое в Скандинавии, не могла радовать никого, за исключением разве что грибников, но таковых на борту не было.

–Меня зовут Бьёрн Йохансон.

–Бьёрн..

Сказав это, он выразил не то сожаление, не то удивление, не то даже и отрицание в полной мере.

–А меня Илья.

Будто отрезал ножом: «И чего же нам теперь с этим делать?»

–Ты куда так разогнался? Небось, что то хорошее предвкушал, стремился? К приключениям, ну не боись, говори, все как есть!

Парень отвечал почти сразу же,

–Но ты не расскажешь родителям?

А позже, смолчав с две или три доли секунды:

–Я сбежал от них, и мне очень-очень интересно, что находится там, на верхней палубе возле рубки, Мама с Папой никогда не хотели меня туда пускать, а я очень хотел. Я сбежал, потому что не мог больше сидеть на одном месте. Мне как будто апельсинкой в нос запустили!

Кристиан, в голове прокрутил варианты, как помочь мальчику и возвратить его.

–Мне очень жаль, но тебе нельзя пока на ту рубку, нужно быть капитаном корабля, чтобы смотреть вдаль, с неё, ничего не пугаясь.

А чуть погодя добавил, в то же время возразив предложению мальчика:

–А давай, лучше, будем придумывать сказки!

Мальчик послушал, послушал этого дяденьку, чем-то даже напоминающего ему его самого, да и порешил не перечить. Это было непроизвольное решение его сознания, которое хоть как- то пыталось вернуть делу привычный уклад, а потому Бьёрн поспешил поскорей согласиться. Ещё и потому, что вернуться во власть родителей казалось невыполнимо страшно.

–Ну, садись! Знаешь, Бьёрн, отгадай для начала загадку! «Когда поёт-мерещится, что рядом бродит леший, Но я не понесу-увядшим быть в лесу!»?Поморщил лобик, да и сказал, ещё немного кособочась от своего нахальства:

–И ничего это море не страшное.

Кристиан, казалось, был шокирован, дёрнув мочку левого уха пару раз. Теперь уже он смотрел на Бьёрна пристально, ясно, и точно что-то осознавал.

–Всё что учит-страшно в своём познании.

А после чуть помолчав, открыл рот; закрыв его, сделал паузу, заговорил вновь: