Честный акционер

— Простите, бабушки, — с вежливой улыбкой заговорил с ними Поремский. — Я оказался невольным свидетелем вашего разговора. Но слушал я вас не из праздного любопытства. Дело в том, что я — сотрудник прокуратуры. Вот, взгляните!

Он достал из кармана удостоверение и протянул его «вещунье». Та осторожно и как будто бы с опаской взяла удостоверение и, вытянув руку с удостоверением подальше от дальнозорких глаз, прошелестела морщинистыми губами:

— Следователь. Хм… — Затем передала удостоверение подругам. Старушки по очереди ознакомились с удостоверением, издавая попеременно возгласы любопытства, недоверия и восхищения, затем вернули корочку «вещунье», а та — Поремскому.

— Надо же, — сказала «вещунья». — Из самой Генеральной прокуратуры. И что же вас сюда привело?

— Да, — поддакнула ей «безобидная». — Что вы делаете на нашей скамейке? Места, что ли, другого не нашлось? Или у вас такое задание — разговоры честных граждан подслушивать?

— Ни то и ни другое, — ответил Поремский. — Я интересуюсь жильцами квартиры номер двести двадцать. Как раз той, о которой вы говорили.

Старушки замерли с открытыми ртами. Глаза их заблестели от сладостного предчувствия.

— А что случилось? — осторожно, словно боясь спугнуть удачу, прошептала «безобидная». — Почему вы ими интересуетесь?

— Или натворили чего? — в тон ей поинтересовалась «вещунья».

— Да нет, — ответил Поремский. — Просто у меня к ним есть пара вопросов.

— Всего пара? — усмехнулась «вещунья». — А чего ж так мало?

— Была пара, — поправился Володя. — Пока вас не послушал. А теперь понимаю, что они и у вас на подозрении. Может, расскажете мне о Ларисе Кизиковой поподробнее? И о женихе ее тоже.

— Это можно. Только ведь вы побольше нашего знаете. К примеру, знаете, что ее зовут Лариса, а мы и не знали.

— И потом, вы тут давно сидите, — встряла в разговор следующая старушка. — Все, что можно, уже услышали.

— Все, да не все, — загадочно ответил Поремский. — Дело это государственной важности. И разумеется, строжайшей секретности.

При словах о «секретности» и «важности» глазки старушек заблестели еще ярче.

— Вы вот рассказывали, что у Ларисы гости разные бывают, — продолжил Володя. — И что бубнят через стенку. Может, какие слова расслышать удалось? Знаете ведь, всякое бывает.

«Вещунья» подозрительно на него уставилась: уж не хочет ли он ее поймать на эту наживку? Скажешь что ни попадя, а тебя потом по кабинетам затаскают.

— А почему вы интересуетесь? — спросила она наконец. — Или подозреваете ее в чем?

— Нет, не подозреваю, — спокойно ответил Порем-ский. — Они важные свидетели. И у меня есть основания предполагать, что они знают больше, чем говорят.

— О чем? — прищурилась старушка.

— О деле, которое я расследую, — ответил Володя.

— А что это за дело?

Поремский нахмурился и строго ответил:

— Разглашению не подлежит. Так что, бабушка, удалось вам что-нибудь расслышать или нет? Если что-нибудь вспомните — очень поможете следствию.

Взгляд «вещуньи» стал мягче.

— Много я не слышала, — сказала она. — Обсуждали они что-то. Спорили. Вроде как дело у них какое-то общее было. И Лариса эта тоже выступала. Голос у нее звонкий… Иногда даже криком кричала. «Нет! — кричала. — Глупо!» А иногда так: «Идиотизм!» Все начинали бормотать, вроде как успокаивать ее. А она им в ответ: «Трусы вы!»

— Так и кричала? — удивился Поремский.

«Вещунья» кивнула:

— Да, так.

— А еще что?

Старушка сосредоточенно задумалась, но, видимо, так ничего и не вспомнила. Пожала плечами:

— Да вроде все.

— Постой, кума, — обратилась к ней одна из подруг, — а ты ведь говорила, что у нее там притон. А теперь говоришь совсем по-другому.

«Вещунья» поморщилась:

— Ну говорила. А сейчас поняла: не притон.

— Простите, — обратился к ней Володя, — вас как зовут?

— Валентина Петровна.

— Валентина Петровна, у меня к вам один очень важный вопрос…

Поремский назвал старушке дату, когда взорвалась машина с генералами. Затем спросил:

— Не помните, была в этот день Лариса дома или нет?

Возникла пауза. Старушка усиленно шевелила морщинами, изображая мыслительный процесс, а ее подруги, раскрыв рты, следили за этим, ожидая, что с минуты на минуту произойдет разоблачение какого-то страшного и таинственного преступления.

Наконец Валентина Петровна перестала шевелить морщинами и утвердительно кивнула:

— Помню. Знаю. В тот день по телевизору последнюю серию «Ростовской сироты» показывали. Я еще этот день в программе фломастером обвела. А потом серия прервалась экстренным выпуском новостей, и о взрыве рассказали. О том самом, в котором генералы погибли…

Внезапно сознание старушки пронзила страшная догадка, и лицо ее изумленно вытянулось. Она прижала ко рту сморщенную ладошку и тихо прошептала:

— Постойте… Так что, выходит, девка эта со взрывом связана?

— Вы сказали, что помните, — не отвечая на вопрос старушки, напомнил ей Поремский. — Что именно вы помните?

— Да все помню, — безапелляционно заявила она. — Помню, что домой она пришла поздно. Я еще один сериал посмотреть успела, тот, что по второму идет. Как раз спать собиралась, когда ихняя дверь хлопнула. И началось: бу-бу-бу.