Честный акционер

— Да ну? И что теперь?

— Вот что, милая девушка, расскажите, что вы делали в тот вечер, когда ваш брат взорвал машину с генералами?

Глаза Ларисы сощурились.

— Что это вы так резко сменили тон? — с сарказмом произнесла она. — В прошлую нашу встречу вы были сама обходительность.

— Отвечайте на вопрос.

— Пожалуйста, отвечу. Мы с женихом гуляли в Тимирязевском лесу. Вошли в него со стороны Красностуденческого проезда. Вышли — со стороны кинотеатра «Байкал». Можете проверить — там наверняка остались наши следы.

— Кто-нибудь может это подтвердить? — спросил Поремский, не обращая внимания на убийственную иронию, сквозившую в голосе девушки.

— Разумеется. По пути мы встретили одно милое создание. Угостили его чипсами. Какое-то время он был с нами, потом увидел других гуляющих и пошел попрошайничать у них.

— Подробнее, пожалуйста, — потребовал Поремский.

— Вы хотите знать его имя? — подняла брови Лариса.

— Если знаете фамилию, назовите и ее, — ответил Поремский.

Девушка придала своему лицу предельно серьезное выражение и ответила:

— Зовут Белка. Или Белк. Смотря по тому, девочка это или мальчик. А фамилию я не знаю. Да и вряд ли она у него есть.

Кизикова явно старалась вывести Володю из себя, но, несмотря на все ее женские ухищрения, он оставался невозмутим.

— И все-таки я повторю свой вопрос: кто-нибудь может подтвердить, что в момент взрыва машины с генералами вы и ваш жених находились в Тимирязевском лесу? Кто-нибудь, кто умеет говорить, — с легкой усмешкой добавил Поремский.

— Нет, ни с кем из «говорящих» созданий мы не общались.

— Прискорбно, — сказал на это Поремский. — Алиби вам бы не помешало.

— Так вы нас подозреваете?

Поремский кивнул:

— Да, я вас подозреваю. Но доказательств вашей вины у меня пока нет.

— Ну а на «нет» и суда нет. Все ваши подозрения — это всего лишь фантазии. Удивляюсь, как они могли прийти вам в голову? Впрочем, голова следователя — загадка для простого обывателя.

— Ваш жених неплохо разбирается в оружии?

— Наверное.

— И умеет делать взрывчатку?

— Не знаю.

— И умеет эту взрывчатку применять на деле?

— О чем вы…

— И вы вполне могли ему помочь?

— Я не понимаю, что вы…

— Он тоже не любил генералов? Так же, как ваш брат?

— При чем тут мой…

— За что? — резко спросил Поремский. — Что они вам сделали?

— Я не…

— Разве они заслуживали смерти?

— Смерти? — Глаза девушки вспыхнули. — Да! Они заслуживали смерти! Они сами посылали людей на смерть, ясно вам?.. Это, конечно, не значит, что его убили мы, — опомнилась девушка. И быстро добавила: — Тут вообще нет никакого «мы». Я же говорю, мой жених и мой брат не общались.

Поремский перевел дух (он устроил этот прессинг сознательно, надеясь, что, вспылив, девушка проговорится о чем-нибудь важном) и сказал:

— И все-таки вы не хотите отвечать на мои вопросы правдиво. Я всегда вижу, когда мне врут. Вы делаете это не очень искусно.

Внезапно лицо Ларисы исказилось откровенной, ничем не прикрытой злобой.

— Да ну вас к черту, — желчно и устало сказала она. — Тоже мне проницательный нашелся. Я больше не скажу вам ни слова, ясно? Хотите меня допрашивать — сперва арестуйте. А теперь — убирайтесь вон! Не хочу вас больше здесь видеть.

Когда Поремский вышел из квартиры, Лариса крикнула ему в приоткрытую дверь:

— И зарубите себе на носу: я вас не боюсь. У вас нет никаких доказательств. А будете слишком много фантазировать — попадете в психушку!

— При первой нашей встрече вы показались мне умнее, — ответил ей Поремский.

Кизикова захлопнула дверь. Володя повернулся и пошел по лестнице вниз.

— Я почти уверен, что они причастны к этому, — говорил десятью минутами позже Поремский Турецкому, прижимая к уху телефон. — Она вполне конкретно выразила свое отношение к смерти генералов. И еще: все, что я узнал — от коллег Бабаева, от этих старушек во дворе, — дает мне основания предполагать, что Геннадий Кизиков и Евгений Бабаев были знакомы. И даже дружны. Уверен, что у них было что-то вроде тайного общества, куда входили бывшие вояки. Сходки они устраивали в квартире Кизиковой и Бабаева. А вот чем занималось это «тайное общество» — это нам еще предстоит выяснить. В любом случае Кизикову необходимо задержать.

— Приезжай в контору, мы это обсудим, — коротко ответил ему Турецкий.

Глава седьмая ЩИТ АХИЛЛЕСА (за два года до взрыва)

1

— Нет, папа. Ты не прав. — Лариса упрямо наморщила переносицу. — Власти нельзя уступать даже в малом, иначе потеряешь в большом. Иначе любое, даже самое святое, дело ждет крах.

Они сидели в кафе подмосковного пансионата и пили сухое вино, закусывая его оливками и копченым мясом, нарезанным тонкими ломтиками. Отец нахмурил черные, цыганские брови и сказал в ответ на тираду дочери:

— Но непримиримость тоже никогда не приводила ни к чему хорошему. Нужно быть лояльным к власти, и тогда она будет лояльна к тебе. Если чиновник говорит — «плати», нужно платить. И платить столько, сколько он просит. Иначе это обойдется тебе еще дороже.

— Слышали бы тебя какие-нибудь англичане или французы, — фыркнула Лариса.