Чет и нечет (полный текст)

- Почему она в больницу пришла? У нее что-нибудь болело?

- Ей уже восемьдесят лет, и у нее никогда ничего не болело. Она вырастила девятерых детей, и теперь у нее семнадцать внуков и четыре правнука. Детишки подглядели, что бабушка боится есть мясо. Только чай пьет с лепешкой. Старший из сыновей привез ее в больницу. Она никогда прежде не лечилась. Осмотры, анализы, рентген. Старых людей все это пугает, отталкивает. А бабушке все казалось интересным. Как будто тут театр, и она смотрит, что происходит на сцене. Глаза молодые, блестят от любопытства… У нее рак. В печени, в почках… всюду. Страшно? Да?

- И ничего не болело?

- В том-то вся подлость рака. В молодом организме он действует стремительно. У старого человека болезнь нередко течет замедленно. Старые люди могут дольше протянуть, чем молодые. Вот так-то… Хочешь обойти операционную, поглядеть, что в шкафах?

Он остался у двери, стоял, тяжело опустив руки в карманы халата. Щолпан пошла мимо стеклянных шкафов, не спрашивала, сама пыталась угадать; для чего берут вон те ножницы с загнутыми концами? Вон ту блестящую трубку, соединенную со стеклянной колбой?

Она глядела и запоминала на будущее и в стекле всюду видела себя. И всюду за ней, в близкой памяти, неотступно следовало: палата с одной - посередке - кроватью и на белом, почти не смятом, с желтым лицом маленькая, как ребенок, старушка спит не своим сном.

Третья линия стеклянных шкафов возвращала Шолпан к Доспаеву, терпеливо ее дожидающемуся.

- Мне нельзя дольше оставаться в Чупчи, иначе я кончусь как хирург, - говорил Доспаев. - Буду топтаться на месте, приучусь повторять: «Медицина в данном случае бессильна», хотя бессилие будет только мое собственное. Знаешь ли ты, Шолпан, что существует огромный разрыв между тем, что делают боги медицины, и как лечим мы, рядовые врачи в рядовых больницах?.. Конечно, я могу отправить своего больного туда, на вершины. Но для этого я должен вовремя поставить диагноз. В состоянии ли я ставить диагнозы здесь, в этих примитивных условиях? Мне надо, пока не поздно, поработать в хорошей клинике, с сильным руководителем. Только тогда…

Шолпан подошла ближе, и Доспаев замолчал на полуслове. С ней ли сейчас говорил?

- Я все посмотрела. Спасиоо.

- Нравится тебе здесь?

- Очень.

- Тогда слушай меня внимательно. Будет разговор очень для нас с тобой важный.

Шолпан заметила, что руки Доспаева в карманах халата еще потяжелели, напряглись.

- Хочешь ли ты когда-нибудь стать здесь главным врачом? - Он глядел на нее испытующе.

- Я? - Она почти испугалась.

- Хочешь, - уверенно кивнул он. - Хочешь лечить, хочешь строить здесь, в Чупчи, новые корпуса, хочешь ездить по аулам в машине с красным крестом. Вот и добивайся. Будешь здесь главным врачом. Договорились, коллега?

- Договорились.

Вот и прекрасно. - Доспаев достал сигареты, спички и не спеша закурил.

В столовой по-прежнему оживленно разговаривали о чем-то интересном. За час отсутствия - или это лишь кажется Шолпан? - Саулешка стала еще красивей.

- Не мог себе позволить уйти, Шолпаша, без вас! - Володя вскочил, прищелкнул каблуками кирзовых сапог. - Нельзя ли нам поторопиться? У нас в части построже, чем в школьном интернате.

- Я одна дойду! - Шолпан покраснела.

Она понимала: Володя так делает нарочно, не по-настоящему. Но Саулешке все нравится: как он разговаривает, как себя держит. Володя не похож на здешних ребят. Он гораздо уверенней их и в то же время умеет вести себя проще. Даже со сторожем Володя здоровается с приветливой улыбкой, угощает сигаретой, проходная перед ним распахивается сразу. Володя говорит: надо уметь со всеми находить общий язык. Почему же он тогда не понравился Сакену Мамутовичу?

- В самом деле, Шолпашка! - командует Сауле. - Зачем идти одной? Володя тебя проводит!