Четки

Элиминаторы отстегнули ремни, подняли жертву и спиной придвинули ее к роботу. Две клешни поменьше сомкнулись на руках, средняя, самая большая, обездвижила ее в талии. Восемь Один снял мешок с головы девушки.

Харпад невольно сжал кулаки. Не мог избавиться от мысли, как в этот момент чувствовал себя его ребенок, беззащитный и смертельно напуганный.

Элиза оглядывалась в панике. Кричала, хотя они этого не слышали. Ее попытки освободиться не произвели впечатления на гигантского робота. Он вместе со своей жертвой отъехал назад, внутрь терминала. Потом двери закрылись. Это был конец.

Юдита опустила голову, близкая к тому, чтобы заплакать.

— Немного мы узнали, — сказала она тихо.

Соул потянулся к проектору, но Харпад поймал его за рукав.

— Не выключай пока.

* * *

В столовую четверками заходили элиминаторы. Служба работала круглосуточно, но больше всего задержаний происходило с семи до девятнадцати. Пытались избегать контактов с близкими. Задержание в офисе, автобусе или во время ланча чаще всего было связано с быстрой возней, которая порой заканчивалась использованием парализатора. Обычно даже это не было необходимым, потому что мешок на голове и наручники решали дело.

Никто посторонний не вмешивался. Никто никогда не помогал в задержании.

Восемь Один доел свой стейк и отодвинул тарелку. Вроде бы обычная еда, как и в ресторанах в городе, но он чувствовал себя особенно важным. И связанным с компанией. Эти обеды после службы действительно много для него значили. Он был частью большой организации, силу которой он строил и одновременно ею пользовался, чтобы сеять добро в Кольце Варшава. От чувства общности у него словно выросли крылья. Больше никаких отпусков! Никаких глупых идей с выездом из Кольца.

Появился робот-уборщик и забрал посуду. Остались только те, кто еще ел, но Восемь Один не ждал — он открыл банку «ВитЭли» и выпил залпом. Он не любил металлический привкус, но необходимость — одна банка в день.

Только сейчас наступало время настоящего расслабления. Он налил виски в стакан со льдом. Они сидели за столом в одной из уютных лож с элегантным черным кожаным диваном в форме подковы. На столе было все, в чем Восемь Один нуждался для счастья — бутылка виски и стакан со льдом. Остальные предпочитали пиво. Для каждого что-то хорошее, и главное все за счет фирмы.

Он помнил, как они поймали редактора какого-то информационного портала. Парень работал на фрилансе и практически никогда не выходил из дома. У них не было выхода. Семья как раз садилась за обед: объект, двое детей и жена. Это дерьмо всегда хуже в тесных комнатках. Макароны были даже на потолке. Жену отправили в тюрьму на три года, потому что схватила нож. И плевать, что нож настолько тупой, что им можно только придерживать макароны в тарелке. Нож есть нож. Что с детьми? Наверное, жизнь заставила, и они быстро повзрослели. Может, скоро Восемь Один придет и за ними.

— Видели ее лицо?! — Восемь Один засмеялся и глотнул виски. — Из-за этих моментов я никогда бы не поменял работу.

— Жаль девку. — Четыре Шесть был менее восторжен. — Я бы дал ей второй шанс.

— Я бы давал ей шанс каждую ночь!

На этот раз все засмеялись. Похожая атмосфера царила и в других ложах. После всего они пойдут домой, некоторые вернутся к женам и детям, не подозревающим, чем занимаются их мужья и отцы. Другие еще останутся, чтобы поговорить в баре или в курилке. Большинство элиминаторов курит — может, никотин каким-то странным образом помогал выдерживать взгляды людей в оранжевом помещении?

Он налил себе еще стакан и посмотрел на коллег. Сколько еще общих миссий с ними? В конце года всегда были перетасовки в командах. Чтобы освежить атмосферу. Ни для кого не было тайной, что команды формировались на основании личных симпатий элиминаторов. Это важно, чтобы избегать ссор. Все считали, что алгоритм, формирующий команды, пристально следил именно за тем, что происходит в столовой.

Они говорили о какой-то чепухе, но никто даже не заикнулся о том, что делал во время отпуска. Восемь Один снова потянулся за бутылкой, но передумал. После того случая в баре он решил, что притормозит с алкоголем. По крайней мере тут, где каждое движение попадает в объектив камеры. Что будет потом — это уже его личное дело, потому что он, разумеется, не собирался идти домой. Он снова зайдет в бар, может два. Подцепит какую-нибудь девчонку.

— Я валю. — Он встал. — Нужно хорошо выспаться.

— Тебе две недели не хватило? — весело спросил Три Одиннадцать.

— Поверь мне. Я делал много вещей, которые тебе даже не снились. И это был совсем не сон.

Они попрощались с улыбкой, и Восемь Один пошел в сторону дверей. Он помнил о камерах и изо всех сил старался идти ровно. После двух стаканов это вполне выполнимая задача. Хуже будет потом, хотя он принял решение, что сегодня не разойдется на полную. Еще максимум три. Ну ладно, четыре. В глубине души он подозревал, что все закончится так же, как и в прошлый раз, то есть наутро он не будет помнить, сколько выпил.