Четкие линии (СИ)

— Такие вот истории, как про леди, приводятся в качестве примеров хитрости и обдуманных поступков, лавирования между правилами, общественным мнением и собственными желаниями, — усмехнулся аристократ. На секунду, всего на секунду, в его лице промелькнули черты его отца, суровые, холодные, величественные. Да, задатки у Дракончика определенно имеются. — За примером применения данного ритуала и ходить далеко не нужно. Однажды оборотень похитил единственного наследника рода, чтобы шантажировать им его родителей. Те потихоньку наняли охотника, но так как чудовище было сильно, маг не пожелал сражаться с ним только за деньги. И потребовал любым способом сделать его аристократом за две недели. Он вернул наследника, целым и невредимым, не инициированным, и родителям ничего не оставалось, кроме как провести ритуал и ввести охотника в род младшим, ненаследным сыном.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — почти взмолился красный, как вареный рак, Рон Уизли. Он-то ситуации на себя примерял.

— Да запросто, — хищно улыбнулся Малфой. — Ласка, слышал твои родители выиграли деньги. И сразу поехали в Египет. Не лучше ли было потратить их на ремонт хижины, которую вы называете домом.

Странно, но Рон не взвился, как ужаленный, напротив, побледнел, поник, плечи его опустились, и он уткнулся взглядом в свои ботинки.

— Мой старший брат Билл работает в египетском филиале Гринготса. Он серьезно пострадал от проклятия, а мы даже увидеть его не могли — медики запрещали транспортировку. Поэтому эти деньги… мама с папой сразу заказали порт-ключ и отправились к брату. Боялись, что он может умереть.

Воцарилась неуютная тишина, Малфою стало не по себе, Гермиона поежилась.

— Прости, — буркнул Драко.

Рон кивнул, все еще не поднимая головы.

— Кстати, — наигранно бодрым голосом начала Гермиона, стараясь снять напряжение. — Вы слышали, Сириус Блэк сбежал! Двенадцать лет просидел в Азкабане, а ведь оттуда еще никто не мог сбежать. Интересно, за что его осудили? Почему считают таким страшным? Его даже в магловских новостях показывали.

— Он был другом отца Гарри, — Рон немного пришел в себя, на меня посмотрел с сочувствием. — Он убил тринадцать человек, за что его посадили.

— Не за это, Уизли! — когда-нибудь Малфою надоест закатывать глаза или нет? — Он был Хранителем тайны Поттеров, выдал их убежище Тому-Кого-Нельзя-Называть. Поттеров убили, а Блэк сбежал. Когда еще один их друг, Питер… как его там… не помню. В общем, когда Питер попытался Блэка остановить, тот взорвал все вокруг. Авроры прибыли, а Блэк как сумасшедший сидел посреди пепелища, раскачивался и смеялся. Его отправили в тюрьму сразу же, практически без следствия.

— Ты откуда это знаешь, Малфой?

— Мама у меня из Блэков, она узнавала про родственника.

Сириус Блэк, значит. Я отвернулся к окну, за которым уже темнело, шел проливной дождь, сплошной пеленой закрывая поля Шотландии, мимо которых мы проезжали.

— Гарри, — руки осторожно коснулись. В глазах Гермионы читалось сочувствие, тревога. Бобренок, ты безусловно добра, несмотря на твой защитный панцирь из насмешек, ты обладаешь мягким, отзывчивым сердцем. Но не надо меня жалеть, Лили и Джеймс Поттеры для меня чужие люди. Как и Сириус Блэк. Любопытно было бы взглянуть на него, в книгах описывали красавцем и ловеласом.

— Все нормально…

Стало резко холодно, по стеклу поплыли морозные узоры. Дементоры, причем близко. Подсознательно все лето примерял на себя ситуацию с ними. Стражники Азкабана вытаскивают наружу самые страшные и болезненные воспоминания, они поглощают радость и душевный свет, оставляя взамен холод и мрак. Дети же для них являются идеальной пищей: они фонтанируют эмоциями, брызжут ими, как маленький фонтанчик, каждое действие, событий вызывает у них сильный душевный отклик.

А еще они абсолютно беззащитны против темных тварей.

Жизнь человека не состоит целиком из радостей. Даже если нет сильных трагических воспоминаний вроде пыток или смерти близких людей, все равно остается то, что причиняет сильнейшую боль, то, что заставляет сердце кровоточить. Время лечит, но дементоры одним своим присутствием стирают его целебное влияние, уничтожают его на корню. И зарубцевавшаяся было рана открывается вновь.

В пансионе я пытался создать Патронуса, но у меня ничего не получилось. Для заклинания нужны сильные эмоции, радостные, светлые. На протяжении всей жизни меня поддерживала семья, любимые, трепетно и нежно обожаемые родственники. Были и праздники, были совместные походы в кинотеатр, были поздравления и вечеринки по поводу окончания школы и академии. Но всего этого слишком мало для создания защитника. Тем более, время почти стерло то ощущение, а для Патронуса требовалось переживать его вновь и вновь, чувствовать живым, постоянным. Потому у большинства волшебников и возникали проблемы с данным заклинанием.