Четники. Королевская армия

Лишь в начале лета 1944 г. Д. Михаилович уговорил Ж. Топаловича отправиться в Европу, чтобы через коллег в Социнтерне укрепить дружбу с англо-американцами. Когда Ж. Топалович отправился самолетом в Европу вместе с улетавшей британской миссией, в стане английских союзников его ожидал неприятный сюрприз. «…После часа полета сквозь непроглядную ночь мы спустились в море огней на аэродроме в Бари… Комендант аэродрома должен был поступить по закону. Все иностранцы, которые в первый раз прибывают на британскую территорию, должны пройти через т. н. «Patriotic school» —… проверку в военной полиции, которая должна оценить их патриотизм, отношение к безопасности британских войск и лояльность к британским властям. Нас забрал один офицер-проводник, забросил в старый джип и отвез в огороженный полуразвалившейся стеной старинный дом в десяти километрах оттуда. Местная комендатура передала это здание разведывательной службе для ее надобностей. Здание охраняли около 50 британских солдат. Для себя они поставили палатки во дворе и в саду. Это была не тюрьма, а место предварительного заключения, хотя внутри порядки были, как в тюрьме. Офицер повел нас по темным каменным ступеням на второй этаж, в комнату с пыльным каменным полом. Внутри было множество деревянных нар в два яруса, одни над другими. Унтер-офицер, который вскоре пришел с огарком и четырьмя одеялами, показал нам рукой, что можно занять или нары друг над другом, или соседние. Там было несколько свободных коек, а на других уже спали люди. Моя жена в удивлении оглянулась: «Но мы же в тюрьме», — проговорила она»[185]. Демократическая и западная британская тактика по отношению к «сомнительным личностям» не слишком отличалась от советской. Подозрительных англичане посылали без долгих разговоров в «… один из своих многочисленных концентрационных лагерей и оставляли там до конца войны, если повезет до него дожить. Англичане давали там немного чая, джема и хлеба. Столько, чтобы лишь не умереть с голоду..»[186]

Такое потрясение и страдания в тюрьме были лишь малой толикой тех мук, которые предстояло испытать большинству четников, поверивших и принявших политические шатания, которые должны были символизировать идеологию Равногорского движения. Непоследовательность на грани поверхностности в идеологии ЮВвО ощущается наследниками и продолжателями движения Д. Михаиловича до сих пор. При общей силе и значимости ЮВвО в истории сербского народа[187] показателен памятник Д. Михаиловичу работы белградского скульптора Драгана Николича, стоящий на Равна-Горе, в трогательном и величественном природном обрамлении, который необходимо увидеть каждому русскому туристу в Сербии. Скульптор изобразил Д. Михаиловича с высокой портретной схожестью, в английской форме и сербской шайкаче, которые он и носил в реальной жизни. Но вот на шайкачу ему скульптор поместил недичевскую кокарду — орла с сербским гербом. При установке памятника в 1992 г. вряд ли кто из сербской патриотической общественности одобрил бы настоящую кокарду, украшавшую головной убор генерала Югославского войска в Отечестве, — югославскую кокарду, с орлом, на груди которого был не только сербский герб, но и словенские звезды и даже… хорватская шаховница, ставшая излюбленным символом усташей. Интересно, что та же недичевская кокарда появилась и на восковой фигуре, сделанной уже в XXI в. и переданной в музей на Равна-Горе Министерством культуры Сербии пару лет назад.

2. Массовые политические организации и политическая организация масс