Четверги с прокурором

– Вот об этом я как раз и собирался сказать. Труп молодой женщины, одетой в тонкую и очень дорогую ночную сорочку, был обнаружен на заднем сиденье принадлежащего ей автомобиля, сам же автомобиль стоял на лесной дороге в заболоченном районе Дахауэр-Моос. Дверцы были заперты, ключ отсутствовал. Утром труп сквозь запотевшие стекла разглядел бегун трусцой, из тех, кто спозаранку распугивает бедных косуль.

Кроме этого, на теле убитой были обнаружены ювелирные изделия – золотая цепочка на поясе, довольно увесистая штучка, и кольца на пальцах, одно из которых с бриллиантом, по стоимости равное скромному одно-семейному домику. Следовательно, убийство с целью ограбления исключалось. Как и изнасилование с последующим убийством, что выяснилось в результате проведенного вскрытия и подтверждалось характером раны на шее, – следов насилия не было отмечено. Профессор, проводивший вскрытие, еще тогда заявил мне, что предполагает, что в момент убийства жертва скорее всего спала. Однако подтвердить это результатами вскрытия не представлялось возможным.

– Либо во сне, – предположил тогда судмедэксперт, добавив еще – знаете, этой публике вследствие специфического характера работы свойственен некоторый цинизм, – либо жертва добровольно позволила зарезать себя!

Столь малоправдоподобный вариант, как вы понимаете, отпадал, поэтому оставалось принять убийство жертвы, находящейся в состоянии сна.

Неужели жертва так и спала на заднем сиденье автомобиля? В ночной сорочке?

Судя по результатам вскрытия, с момента смерти до времени обнаружения трупа прошло примерно тридцать шесть часов. Бегун трусцой не ежеутренне распугивал косуль – только через день, в противном случае он обнаружил бы труп на сутки раньше, то есть через двенадцать часов после наступления смерти, если предположить, что преступник доставил труп на место в районе Дахауэр-Моос непосредственно после убийства либо вскоре после него. Сразу же после осмотра места происшествия следователи с большой долей вероятности заключили, что убийство было совершено не в машине, что труп был помещен туда позже. Будь это не так, выходило, что покойная фройляйн фон Ленфельд, надев драгоценности и накинув полупрозрачную ночную сорочку, в одиночку отправилась на поиски приключений, и не куда-нибудь, а в Дахауэр-Моос?! Подобный образ действий никак не вязался с принадлежностью ее к семейству фон Ленфельд.

Излишне обращать ваше внимание, что, кроме отпечатков пальцев погибшей, в автомобиле не было обнаружено никаких подозрительных следов. Как и следов крови. Когда перерезают глотку, кровотечение бывает весьма сильным. Может, убийца привел в порядок салон автомобиля? Но даже при самой тщательной уборке хоть что-нибудь да осталось бы… Ничего! А эксперты земельного управления уголовной полиции весьма придирчиво осмотрели автомобиль.

Доносившиеся из соседней комнаты звуки сдвигаемых стульев и хлопанье раскрываемых пюпитров возвестили о скором начале главного события вечера. Земельный прокурор доктор Ф. прихватил свою скрипку, позабыв заглянуть в программу вечера – а' в ней стояло: фортепьянное трио. Какие уж тут скрипки?

– Фортепьяно, – пробурчал герр Гальцинг. – Инструмент тех, кому медведь на ухо наступил.

– Я тоже склоняюсь к этой мысли, – пробормотал в ответ доктор Ф., бережно укладывая скрипку обратно в футляр.

На этом заканчивается тринадцатый четверг земельного прокурора д-ра Ф.

Четырнадцатый четверг земельного прокурора д-ра Ф., когда он, после того как наконец исполнен скрипичный квартет ре-минор («Смерть и девушка»), продолжает рассказ о деле «Большого семейства»

– С чего в подобных случаях начинается расследование? – поинтересовался герр Бесслер, обычно довольно редкий гость в этих кругах, но посвященный герром Гальцингом в суть истории.

– Конечно же, с семьи, как я уже говорил, которая не жаждала помочь следствию.

– Что представляла собой эта дочь семейства? – спросил Бесслер.

– Красавица, – сообщил доктор Ф., – большего нам, к сожалению, установить не удалось, посему все исчерпывалось одним: красавица. Нет, она училась, все больше по части истории искусств, сначала в Мюнхене, потом в Безансоне, в Цюрихе и Киле – ей исполнился тридцать один год, когда она погибла, так и не доучившись до диплома. Судя по всему, фройляйн фон Ленфельд явно не рвалась приобрести профессию.

– Замужняя?

– Нет. И – что самое любопытное – ни любовника, ни возлюбленного, никаких тебе амуров…

– Лесбиянка?

– Стопроцентно нет. Если и да, то скрывала это весьма искусно – к такому выводу мы пришли на основе данных расследования. А как выяснилось позже: стопроцентно нет. К моменту убийства она должна была находиться в Киле, потому что семестр пока не закончился. Но, как я уже упоминал, она не воспринимала учебу слишком всерьез.