Четверо из России

Она зашагала вдоль речки и вернулась с листьями подорожника. Приложив их к ране, она замотала голову какой-то тряпкой.

– Димка, нарви побольше травы!

Они устроили шикарную постель, и Белка приказала мне ложиться.

Неожиданно мы услышали крик петуха. Мы так обрадовались ему, как будто нам кричал знакомый человек. И как уцелел тут петух, когда немцы пожрали всех его братьев и сестер.

Когда туман рассеялся, мы увидели недалеко за речкой большое село. Но идти в село мы не рискнули. Попасть сейчас в руки немцев, когда мы почти уже выбрались на волю! Мы решили подождать здесь, понаблюдать за селом, а лотом уже решить: идти нам в село или обходить его стороной. До самого вечера пролежали в кустах. Потом перебрались через речку и, прислушиваясь, залегли в ближайших от деревни кустах.

Ночь прошла спокойно. Под утро мы вышли к окраине села и готовы были кричать от радости, когда увидели нахлобученные на коньки соломенные крыши, маленькие, заткнутые тряпками оконца, поросшие бурьяном деревенские улочки и застывшие в утреннем сумраке колодезные журавли.

Но на первом же шагу нас ждало горькое разочарование. На воротах крайней избы висело большое объявление:

«Военный комендант ст. Шумилино разыскивает важных преступников. Преступников трое, два мальчика и девочка. Одеты в военную форму германской армии. Тому, кто доставит их, будет выдана соответствующая награда».

Когда успели размножить объявление – трудно сказать. Но факт остается фактом – нас разыскивают… В деревню заходить нельзя! Мы остановились в нерешительности.

Из крайней избы с ведрами и коромыслом показалась женщина. Черноволосая, в черном платке, повязанном так, как носят русские женщины, – под подбородком, – в опорках на босу ногу, она бросила на нас внимательный взгляд и отправилась к колодцу, что был невдалеке.

Я поправил на голове пилотку – изделие фенриха Гейнца, – пошел за ней.

– Куда ты? – бросила мне Белка. – Я пойду. Я быстрее с ней разговорюсь.

Она подошла к женщине, приветливо улыбаясь:

– Здравствуйте, тетенька. Вы не дадите ли напиться?

– Жалко, что ли? Пей на здоровье!

Пока Белка пила, женщина внимательно рассмотрела ее своими немного грустными серыми глазами. Ее, видимо, удивляло, что небольшая девчонка оделась в немецкий костюм, а говорит на чистейшем русском языке. Белка оторвалась наконец от ведра и, утирая чистые капли с подбородка, подняла на нее свои голубые глаза:

– Спасибо, тетенька! Вода у вас очень вкусная! Я такой не пила, как из Острогорска уехала…

– Вы кто же будете? Немцы аль русские? – спросила, подавшись вперед, женщина.

Белка не знала, что ей ответить. Сказать, что русские? А может, женщина продалась немцам и только и ждет, как бы нас выдать? Правда, она очень оживилась, когда Белка упомянула об Острогорске, но все же, кто знает?

– А вы за кого – за русских или немцев? – засмеялась Белка и тут же махнула рукой: будь, что будет! – Мы русские.

– А чего ж вы вырядились в их одежду? – усмехнулась женщина.

«Наша!» – радостно подумала Белка и крикнула нам:

– Будете пить?

Мы подошли. Я ие испытывал жажды, но, стараясь выгадать время и собраться с мыслями, приник к ведру.

– Скажите, у вас в деревне есть немцы? – спросила Белка.

– Н-не знаю, – скрытно ответила женщина. – Вам надо обратиться к старосте.

– Да вы что, из другой деревни, что ли? – вспылил Димка. – Как же не знаете, есть немцы или нет?

– Вы-то кто будете?

Я решил действовать напропалую. Не может быть, думаю, чтобы такая женщина предала.

– Вы напрасно, тетенька, скрытничаете. Мы – русские, бежим из Германии. Там мы батрачили у немцев. А сейчас пробираемся домой. Может, слышали такой город Острогорск? Так мы оттуда.

– Это куда же домой-то?

– Да в Острогорск. Я же вам говорил…

– Мало, что ты наболтал. Болтать всякий горазд.

– Я не болтаю…

– А чем докажешь-то?

– Доказать я вам, конечно, не могу…

– А-а, вот об этом и разговор.

Но тут неожиданно нас выручила Белка. Она отвернулась, достала откуда-то из-под рубашки пожелтевший комочек бумаги и подала его женщине. Это была справка Острогорской школы-десятилетки о том, что Соколова Анна успешно окончила пятый класс и переведена в шестой.

Женщина, шевеля губами, прочитала справку, улыбнулась:

– Другой разговор. Так бы и говорили. А то болтает, болтает, а в толк ничего не возьмешь. Пойдемте в хату!

Мы с Димкой взяли по ведру и пошли за женщиной. Светало. Над деревней опускался туман. Из труб валил дым. Все предвещало хороший день.

Войдя в избу, женщина быстро подмела веником пол и, растопив печку, присела к столу:

– Так значит, вы – русские. А то гляжу: немецкая одёжа, а говорят по-русски. У нас ведь нонче не разберешь, кто – свой, кто – чужой. Надысь вот так же пришел один, вроде русский, а оказался – немецкий шпион. Кто-то убил его – не знаю кто. На дороге нашли. Утром… И долго вы бежали из неметчины?

– Долго уже блуждаем… Хорошо бы найти партизан.