Четверо из России

Скоро у нас вспыхнул костер, Белка сбегала с котелком по воду, поставила ее на огонь.

– Чем будешь кормить, хозяйка? – спросил Димка. В свете костра он казался большим и сильным мужчиной.

– Думаю вскипятить чай, – усмехнулась Белка (она усмехнулась потому, что все знали: никакого чая у нее нет). – А поужинаем сыром.

Разостлав на ветках полотенце, Нюра вытащила сыр и маленький кусочек хлебца:

– Ешьте сыр! Хлеба осталось чуть-чуть. Так что хлеб будет есть только Левка.

– Что ты – все Левка, да Левка! А я, может, не хочу хлеб? Может, мне сыр нужен?

– Большое Ухо, ты же у нас больной, – погладила Нюра Левку по голове. – Ешь, пожалуйста, и хлеб и сыр.

– А я один не буду… – упрямо твердил Левка.

– Давай еще голодовку объяви! – спокойно возразил Димка.

Мы все расхохотались. Смеялся и Левка:

– А что? И объявлю. Вот попробуйте меня тогда вылечить.

– Вылечим, Федор Большое Ухо, вылечим.

Белка принесла котелок кипятку, и Димка стал его отхлебывать, чтобы не так сухо было во рту от сыра.

Все больше холодало. От воды поднимался туман. Тучи комаров звенели над нами. Белка стала укутывать Левку в какие-то рубашки и заваливать ветками. Димка принес еще охапку хвои, расстелил у костра и лег спать. А я пошел к лодке и улегся на корме. Нельзя же было оставлять наш транспорт без присмотра – еще кто-нибудь угонит.

Вверху снова загудели самолеты. Судя по удаляющимся красным огонькам, они шли на восток.

К ВАРТЕ

Наш дом еще далек, далек…

К. Симонов. «Три брата»

Ночь прошла спокойно. Я проснулся оттого, что мне стало холодно, а когда поднялся, почувствовал холод сильнее. Я просто весь дрожал и поспешил к серым остаткам костра, в которых тлела головешка. Дрожа так, что зуб на зуб не попадал, принялся раздувать угли. Наконец мне удалось разжечь костер, и я присел перед ним, рассматривая свои несгибающиеся ладони. Как мы поедем дальше? Мои руки, да, наверно, и Димкины, избиты камнями, истерты до крови во время вчерашнего путешествия.

Ребята спали. Левка лежал, заваленный ветками, рядом прижались к нему Димка и Белка. Их просто жаль было тревожить.

Дунул легкий ветерок и всколыхнул над водой плотное одеяло тумана. Откуда-то издалека донесся продолжительный заводской гудок.

– Поехали, – стал трясти я Димку.

Ребята быстро собрались, погрузились. Чтобы не так болели руки, я предложил Белке править, а мы с Димкой стали грести. Жгучая боль в ладонях принуждала нас морщиться и поминутно бросать весла.

– Белка, – не выдержал, наконец, Димка, – у тебя не найдется, чем перевязать руки? Страшно болят!

Нюра обмотала какими-то тряпками нам руки, и мы снова взялись за весла. Из тумана выглядывали лодки, выстроившиеся вдоль берегов. В них маячили фигуры удильщиков, ждущих клева. Иногда мы видели женщин, которые так же молча, сосредоточенно глядели в воду. Крепко же прижало немцев, если и женщины бросились ловить рыбу!

Вверху туман рассеялся, выглянуло солнце. Рыбы засверкали в его лучах, выбрасываясь из воды. Вдоль реки потянулись космы тумана. Дунул свежий ветерок, вода сморщилась, и мы быстро устремились вниз по течению.

– Где-то город, – проговорил я, все еще корчась от холода. – Видите, сколько немцев рыбачат!

– Жми, Вася, пока нас не зацапали, – подхватил Димка, налегая на весло.

Руки уже болели меньше, стало теплее, и жизнь не казалась нам теперь такой плохой. А Белка сидела на корме, сжав руки и втянув голову в плечи, бледная, с дрожащими губами. Она все еще мерзла, и я предложил ей погрести, чтобы чуточку разогреться. Белка взяла у меня весло и неловко, по-девичьи, стала взмахивать им, то и дело поднимав фонтаны брызг.

– Сменить? – внимательно посмотрел я на нее.

– Погоди! Я еще не научилась…

Солнце поднималось выше, туман исчез, становилось теплее. Я сменил Белку у весла, и она пересела на корму, раскрасневшаяся от гребли. Мало-помалу река очистилась от лодок, и мы поплыли по ней, согревшиеся и готовые плыть хоть до самого дома.

Вдруг одна невероятная мысль обожгла меня. Как я мог забыть? Мы спокойно плывем в лодке, которую похитили у этого Штрауса. А ведь он, очевидно, уже сообщил о пропаже и сейчас нас ищут по всей округе, как воров. Что делать?

Я поделился опасениями с ребятами.

– Ты прав, Молокоед, – подумав, ответил Димка. – Конечно, нас ищут. И надо от этой лодки как-нибудь отвязаться…

– Что ты говоришь? – капризно вскричал Левка, которому трудно было даже представить, как могли бы мы нести его… – Мало лодок на этой реке! Пойди, определи, чья она?

Я посмотрел на Левку. Он побледнел, на лбу выступили капельки пота. Бедный Левка! Как, должно быть, тяжело, когда знаешь, что не способен даже шагнуть самостоятельно…

Берега реки заметно изменились. Не стало болот, лес поредел, в нем было больше порядка. Вновь показались лодки, перевернутые кверху килем.

Одна и та же мысль заставила нас с Димкой повернуть к берегу. Мы решили посмотреть лодку, которая привлекла наше внимание своим белым днищем. На берегу мы огляделись и, не заметив никого, подошли к лодке, перевернули ее и спустили на воду.