Четверо лучших

— Это эффект ритуала. Боль притупляется, — пояснил я, воспользовавшись паузой. Драко кивнул, не отводя от Поттера глаз, и стало ясно, что он его не видит. Взгляд его был направлен внутрь себя самого.

— У тебя нет головокружения? Тебе не кажется, что то, что происходит вокруг тебя — нереально?

— Нет, — он как-то потерянно покачал головой и вдруг воскликнул: — Неужели для того, чтобы всё изменилось, должно было случиться такое?!

Я замер, не зная, как отвечать. Но боль в его словах тоже нельзя было проигнорировать.

— Что всё, Драко?

Он снова встретился со мной взглядом, сжал губы.

— Всё, — упрямо ответил он. — И Поттер здесь. И отец со мной уже по-другому разговаривает... Знаешь, Сев, я раньше никогда бы не подумал, что он может плакать... А он плакал. Меня обнимал и плакал... — голос задрожал, и Драко замолк, не желая, чтобы я увидел его слабость. Но я всё равно заметил. С некоторой опаской я с опаской положил руку ему на плечо и искренне обрадовался тому, что он не вздрогнул и не попытался отстраниться.

— Знаешь, кто-то сказал, что истинная сущность человека проявляется в необычных условиях. Таких, как сейчас. Так чему же ты удивляешься? Что Поттер выбрал Слизерин, а Люциус оказался таким же человеком, как и все, со своими слабостями?

Драко шмыгнул носом, уже не скрываясь.

— Нет. Просто непривычно это всё, понимаешь? Я так злился на Поттера, когда он выбрал этого побирушку Уизли...

— Зато время показало, что прав был ты, — вставил я.

— И так восхищался отцом, когда видел, как он держится в любой ситуации... А тут оказалось, что можно... ну, не знаю, как сказать...

— Спасти родного сына не с маской вечного презрения на лице, а искренне боясь не за продолжение рода, а за близкого человека? — подсказал я.

— Ты, как всегда, одной фразой сказал всё, что я не мог, — он улыбнулся, но улыбка тут же погасла.

— Обстоятельства срывают маски, не находишь? — светским тоном поинтересовался я. — Если хочешь — в твоей воле не дать им упасть на лица снова. Не забывай, в традиции слизеринцев раскрываться перед своими.

Он посмотрел на меня.

— Тогда почему мы не сделали этого раньше?

Я развёл руками.

— Потому что люди боятся потерять лицо, не понимая, что это личина.

— А с меня тоже спала маска?

Я кивнул.

— Только ты этого не заметил. У тебя ушла мелочность, ты стал видеть ситуацию шире. То, чего Люциус от тебя безуспешно добивался вот уже несколько лет.

Он фыркнул, развеселившись уже по-настоящему.

— Вот он удивится, когда поймёт!

Драко вскочил и завернулся в первую попавшуюся мантию прямо поверх пижамы, справедливо рассудив, что скоро она снова станет бумагой. По-видимому, обычный ритуал наведения марафета его больше не тревожил.

— Ты завтракать идёшь? — спросил он, едва не подпрыгивая от хлещущей через край энергии.

— Энергия хлещет через край? — я растянул губы, стараясь, чтобы попытка улыбнуться не обернулась оскалом.

— Ну... — он задумался, склонив голову набок и глядя в потолок. — Внутри так пусто... чисто... и легко, — Драко посмотрел на меня, и опять его весёлость куда-то делась, уступив место напряжению, даже глаза потемнели. — Знаешь, я думал, что никто ко мне больше не прикоснётся. Никогда, — глухим голосом заговорил он. — Но сейчас я так больше не думаю, потому что отец обнимал меня, и в тебе я тоже не вижу брезгливости, хотя никому из вас не пришлось пройти... — он замолк: ему не хватило дыхания.

Я помолчал, давая ему время собраться с духом, чтобы договорить, но он молчал.

— Когда-нибудь ты расскажешь об этом? — осторожно спросил я. Драко задумался.

— Когда-нибудь — да, — подтвердил он. — Но не сейчас, слишком мало времени прошло.

— Я понимаю. Когда захочешь поговорить, не бойся об этом сказать, — я уверенно смотрел на него, стараясь быть убедительным. Он кивнул, улыбнулся, хотя губы дрогнули.

— Ты позавтракаешь со мной?

— Да, — сказал я. — Только сейчас управлюсь здесь кое с чем.

Он ушёл на кухню — не восторженно оттого, что я поговорил с ним и принял его, но и не потерянно, — и загремел там тарелками, а я усмехнулся своим мыслям. Драко не стал спрашивать, спала ли маска с меня, и хорошо. Я бы не смог ответить.

Мой взгляд упал на Поттера. Вот кто несколько лет подряд притворялся взбалмошным тщеславным мальчишкой и сумел одурачить даже меня. Недоразумение, да и только...

Недоразумение завозилось, устраиваясь во сне поудобнее. Я отбросил мысли о левитации и, подойдя, поднял его на руки. Не слишком большой труд — внести тощего спасителя мира на второй этаж.

31. ЛМ. Грязнокровка

В обличье ворона я прохаживался под окном кухни Норы и с удовольствием слушал доносившиеся оттуда плач и крик.

— Гарри, Гарри! — взвизгивала Молли. — Мой хороший!

— Не плачьте, миссис Уизли! — уговаривал незнакомый женский голос.

— Недобдили! — рычал Грюм.