Четверо отважных

О. Ю. Шмидт и М. И. Шевелев писали: «Когда мы улетели с полюса, грустно было расставаться с товарищами, которых знаем уже много лет по совместной работе в Арктике, с которыми три месяца вместе жили, работали, побеждали трудности. По-человечески было грустно. Но по существу мы были абсолютно спокойны за них, как и за себя, в какие бы тяжелые обстоятельства наша экспедиция ни попадала»[33].

Эта спокойная уверенность в том, что Родина придет на помощь, если им будет грозить серьезная опасность, не покидала четырех полярников с первого и до последнего дня их жизни и работы на льдине. Она снимала с них тревоги за свою судьбу, вселяла уверенность и бодрость и вливала свежие силы. Все дни их единственной заботой была работа и работа, стремление сделать как можно больше и как можно лучше.

Трудно описать, что переживали четверо полярников после взлета последнего самолета. Сразу наступила напряженная тишина. Ведь до этого во все предшествующие 16 дней на льдине было много людей, кипела работа, раздавались шутки и веселый смех. Теперь же эти четверо находились совсем одни, затерянные среди ледяной пустыни на самой вершине Земли. И когда замолкли звуки мотора последнего покинувшего их самолета, они сели и обсудили последние планы.

И потекли дни тяжелого, напряженного труда.

Собственно говоря, научные наблюдения начались с первого дня посадки самолета Водопьянова на льдину. Его экипаж не только помог развернуть и оборудовать лагерь станции, но и стал участником первых научных наблюдений. Они помогли Ширшову пробить прорубь во льду и сделать еще до прибытия лебедки первую гидрологическую станцию до глубин 1000 м, получить первые пробы воды и планктона, измерить величину и направление подледных течений. Уже первая гидрологическая станция дала неожиданные результаты: на глубинах от 250 по 750 м был обнаружен слой относительно теплой воды атлантического происхождения.

— Мы подтвердили выводы Нансена, полученные во время дрейфа «Фрама», о проникновении вод Атлантического океана в окраинный район Центрального полярного бассейна. А вот теперь мы получили подтверждение, что эти воды достигают даже Северного полюса, — говорил П. П. Ширшов.

В ночь на 22 мая ушла в Москву первая сводка погоды с Северного полюса и в дальнейшем стала передаваться регулярно четыре раза в сутки. Установку метеостанции участники экспедиции считали своим первейшим долгом. Кренкелю в первые дни активно помогал бортрадист экспедиции С. Иванов.

Федоров 23 мая провел первые магнитные измерения, а 1 июня измерил силу тяжести.

Приемкой грузов с самолетов занимался Папанин, он же руководил устройством лагеря. Он спешил сделать как можно больше до отлета самолетов, чтобы использовать труд более 30 помощников. Сначала разбили легкие шелковые палатки, но они оказались малоудобными для работы из-за своих размеров. Так, например, в одной из них, где устроили радиостанцию, Кренкель не мог вместиться весь, и его ноги торчали из двери палатки и лежали на снегу.

— Выручайте, братцы! — взмолился он после первого дня работы.

Летчики вняли его призыву. Здесь как раз пригодился полученный ими опыт вынужденных посадок. Они быстро общими силами соорудили удобный и вместительный снежный домик, разделили его внутри на два отделения: в одном поместили радиостанцию, другое стало машинным.

Обрадованный Кренкель шумно благодарил добровольных строителей и теперь мог работать уже с комфортом, сидя за столом. Правда, комфорт был относительный: стол из снега, а сидением служила запаянная жестяная банка с продовольствием. Температура внутри этой снежной радиостанции была не выше наружной.

^{Иван Дмитриевич Папанин}

Лагерь рос буквально не по дням, а по часам. Так, уже через день после посадки первого самолета на месте лагеря стояли шесть шелковых палаток (в трех — кухня, столовая, склады, остальные жилье), строился снежный домик и возвышались мачты радиостанции. Лагерь рос и оснащался по мере прилета трех остальных машин и выгрузки из них грузов. Особенно обрадовала доставка на самолете Молокова ветродвигателя. Его быстро установили и пустили в ход. Подул ветерок, закружился ветряк, ожила динамо-машина, пошла полным ходом зарядка аккумуляторов. Рация получила надежное питание.

Когда с самолетом Алексеева прибыла основная жилая палатка, правильнее назвать, жилой дом для четырех зимовщиков, она стала главным украшением лагеря. По просьбе Папанина летчики помогли пристроить к ней из снежных кирпичей домик, в который перенесли кухню. С самолетом Мазурука, прилетевшим 5 июня, была доставлена гидрологическая лебедка, последние грузы для станции и пятый зимовщик — пес Веселый. Постройка поселка научной станции и ее оснащение в основном были завершены. Четверо зимовщиков сердечно поблагодарили участников воздушной экспедиции за оказанную большую помощь.