Четверо со «Сринагара»

Все, что происходило тогда, в эти колышущиеся, скользящие и расплывающиеся минуты, когда сознание возвращалось ко мне, продолжало оставаться таким же туманным и неясным. Но я сосредоточился, пытаясь вспомнить:

— Брандт с кем-то говорил... — сказал я Сэму. — Наверное, сообщал ему обо мне, о том, что случилось...

— Может быть, с тем, кто послал к тебе убийц?

— Может быть.

— И кто же это, по-твоему?

Я покачал головой.

— Только Госс, больше некому... — и прежде чем он прервал меня, я быстро добавил: — Но Брандт что-то говорил насчет Куппа, насчет того, что я его убил. Потом он сказал: «Лайм вернулся»... Кажется, так. Я помню, что он сказал именно Лайм. Возможно, он имел в виду напарника Куппа.

— Что значит «вернулся»? Куда?

— Вот, вот! Если бы я знал, я был бы уже там. Есть еще один шанс: «доктор» или кто он там был. Ну, тот парень с медицинским чемоданчиком. Но главное — Лайм. Это имя о чем-нибудь говорит?

— Пока нет. Но мы можем проверить!

Сэм поговорил с Юргенсоном, попросил его проверить по сводке полицейских донесений и в картотеке идентификационного отдела, нет ли у них «багажа» на человека по имени Лайм. Юргенсон ушел.

В ожидании возвращения Свена я немного пораскинул мозгами насчет Велдена. Судя по результатам расследования, можно было считать, что если Велден был замешан в уголовную историю, то доказательства этому умерли вместе с ним. Он участвовал в нескольких рискованных предприятиях, как мне говорила Эллен, в них не было ничего нелегального. В течение последних трех лет он был весьма удачливым агентом по продаже недвижимости, примерным гражданином и аккуратным налогоплательщиком. Оставленные в его комнате бумаги, как установила полиция, были в полном порядке. Может быть, даже в чересчур отличном: он купил или приобрел в долгосрочный кредит значительные участки земли в округе Лос-Анджелеса и близлежащих районах. Эти земли стоимостью около миллиона долларов через несколько лет могли неслыханно возрасти в цене благодаря расширению города и новым застройкам. Вполне нормальный перспективный бизнес: спекуляция земельными участками, игра, которая может окупиться, а может и нет. В этом не было ничего противозаконного.

Меня удивило, откуда у Велдена появилась такал куча денег за последние пару лет. Целый миллион! Похоже было, что землю приобрел кто-то другой, а он был только подставным лицом.

Может быть, капитан Роберт Госс? Но все-таки опять ничего противозаконного...

Возвратился Юргенсон с папкой в руке.

— Думаю, что мы его обнаружили, — сказал он Сэму. — Леонард Лайм. Называет себя Стасом и еще двадцатью различными кличками. Похоже, что это он: несколько раз его видели с Куппом. Он разыскивается по обвинению в «Пупо».

«Пупо» — покушение на убийство с применением огнестрельного оружия — именно то, что он собирался сделать со мной. Это и его прежние связи с Куппом почти не оставляли сомнения в том, что вторым человеком в машине, из которой в меня стреляли, был Леонард Лайм. Он, очевидно, сидел за рулем и сразу нажал на все педали, как только я подстрелил Куппа. Сэм просмотрел «багаж» Лайма и передвинул папку ко мне.

Дело Лайма занимало полторы страницы убористого машинописного текста. Все, от ареста за бродяжничество до подозрений в убийстве, плюс две судимости. Обстоятельства начали улучшаться. Через несколько минут телетайп разнесет инструкцию по полицейским отделениям и конторам шерифов близлежащих районов, а «Бюллетень разыскиваемых» распространит ее еще дальше. Полиция наклеила метку на моего убийцу, и не сегодня-завтра он будет за решеткой.

Когда удовольствие от успешного завершения розыска Лайма улеглось, я сказал Сэму:

— Мне пришла в голову еще одна идея. Послушай, Кранделл здесь?

— Он сменился с дежурства. Хочешь нарисовать картинку?

— Да.

Кранделл был полицейским художником. Когда следователь не мог достаточно четко описать внешность преступника или узнать его по снимку в полицейской картотеке, вызывали Кранделла, и он рисовал портрет под руководством очевидца. У него была очень быстрая рука, и он мгновенно менял черты лица на портрете, если слышал: «Нет, ноздри были поглубже» и тому подобное, до тех пор, пока он не достигал почти полного сходства с подозреваемым.

— Можно пригласить Уинстона, — сказал Сэм. — Он, пожалуй, не хуже Кранделла. А кого ты имеешь в виду?

— Человека, которого я видел на яхте вместе с Наварро, Госсом и Велденом.

— Понятно. Когда мы беседовали с Госсом, он заявил, что ты был пьян в стельку. Ни Велдена, ни кого другого, о котором ты толкуешь, с ним не было. Велден, правда, был на борту, но никто не видел человека, соответствующего твоему описанию, — он выдержал паузу. — С такими, как Госс, надо обращаться деликатно, если только он действительно не нашкодил. Конечно, — саркастически добавил он, — это к тебе не относится...

— Так как, вызовешь сюда Уинстона?