Четверо в каменном веке. Том 2

— Нет, не заболела. Но голову от желания конкретно сносит. Короче, я сама же сказала, что видеть вас не могу, но… Другой порнухи мне не найти… Да целуйтесь вы!

— Вот что, подруга! Идём.

Ира решительно потащила супругу из комнаты. Захлопнула одни двери, потом в прирубе.

— Сядь, а то я будто с титьками говорю.

Ольга присела на кровать. Действительно, при такой разнице в росте Ирине приходилось говорить издалека или задирать голову.

* * *

Михаилу за двумя дверями ничего не было слышно. Но он решил, что тащиться и подслушивать — не стоит таких усилий. Чего раненый бок тревожить. Сейчас девчонки вернутся. Не всю же ночь они там… Или всю? Его встряхнула сначала мысль, что его бросят на пороге удовольствия — организм-то уже настроился. А потом разыгралась фантазия: две девушки, вдвоём, на узкой кровати… Да не-е-э… Он сам бы тогда оказался в той комнате, а девушки — с удобством на разложенном диване. Не будет такого… Михаил разочарованно вздохнул. Сейчас они вернутся.

Он почти угадал. Вернулась. Но только Ира.

— Всё! Я договорилась. Оля нам не помешает. По крайней мере — в процессе процесса. А там уж — как сам будешь себя чувствовать. Если смогёшь, то… А чтобы не разбередить бок, я сама всё сделаю. А ты лежи на спинке, наслаждайся.

Она подмигнула и потянулась к вороту рубахи.

Глава 3 День колбасы

Сквозь сон пробились голоса, заглушённые кухонной переборкой.

— А ты, грю, уже готов. Он так засмущался.

Колокольчик Ирины зазвенел на полную громкость. Ольга тоже добавила. Её низкий громкий смех не могли сдержать не то, что фанерная заборка, но, наверно, и брёвна стен не справились бы. Дальше ничего не разобрать, слишком тихо. Михаил полежал, решая — красться подслушивать или тут остаться. Потом решил не вставать. Главное, что в семье спокойствие, никто ему мозг не выносит. И даже более того. Мысли вернулись к прошедшей ночи. Никакого тройничка, как он фантазировал, не случилось. Да, случилось с обеими, но в комнате девушки появлялись по очереди.

Тут организм затребовал сводить его погулять. Михаилу пришлось всё-таки тащиться до туалета…

* * *

— А сама думаю: жаль. Если уже готов, то слишком быстро получится.

— Зря переживала. Я же слышала, что ты после меня ещё раз на Мишку забралась.

— Оль… — Голос Ирины с задорного сменился на просящий. — Что ты постоянно Мишу как… Как собаку.

— Ми-и-и-шу. Не «Михаилом» же звать, слишком официально.

— Но и не «Мишкой». Ему же обидно…

— Думаешь?

— Точно говорю. Меня, знаешь, как бесило, когда Андрей так называл…

— Мишкой? — Со смехом перебила подруга.

— Не-е-е! — Ира тоже рассмеялась. — Кхы… Иркой когда… Сначала не замечала, а потом: что он со мной, как с собачкой.

— А если это я? Я ведь тоже тебя иногда «Иркой» называю.

Девушка задумалась, прокручивая в уме разговоры.

— Странно… Не, от тебя нравится. Ты так… Как мама. Маме можно.

— Эй! Какая я тебе мама? А Миша что — папа?

— Да ну, скажешь тоже. Папа. Что у меня, Эдипов комплекс? Или как называется, если между дочерью и отцом?

— Инцест это называется.

— Да понятно. Эдипов комплекс — тоже инцест. И между братом и сестрой — тоже. Только между сыном и матерью своё название есть, а у остальных не слышала.

— Эдипов, насколько я помню, вообще тяга к родителю противоположного пола. То ли вариант инцеста, то ли нет. Но инцест, пожалуй, звучит как-то грубо. Так ты не сказала: если я — мама, то Мишк… Миша? — Исправилась она на ходу.

— Миша — муж. Что непонятного. И ты не мама. И вообще, не надо про маму.

Девушке взгрустнулось. Со вздохом она продолжила:

— Ты — жена, Оля. И, надеюсь, подруга.

— Думаешь, две жены могут оставаться подругами? — Хмыкнула Ольга. — Муж с женой перестают быть друзьями.

— У некоторых получается… Чшшш… Наш ползёт.

Стукнула дверь комнаты. Потом в неосвещённом тамбуре мелькнула тень и зажурчало в туалете.

— Интересно, он что-то слышал?

Девушки захихикали, склоняясь ближе друг к дружке.

— Доброе утро, жёнушки!

Михаил с подозрением смотрел, как они шепчут что-то одна другой в розовеющие ушки. Повернулся к умывальнику…

Почти хором в ответ:

— Доброе утро, муж мой.

Переглянулись и поправились:

— Наш!

И смех.

— Ваш, ваш… Чей же ещё? А завтрак готов?

— Так почти обед уже. — Это Ольга.

— Значит, поздний завтрак. А обеда не будет.

— То есть как? — Теперь Ира.

— А вот так.

Мужчина уселся во главе кухонного стола. Козырное место, ещё дед его занимал. Тут тебе и буфет со всяким (в том числе с бутылочкой), и стол, и батарея — зимой греться, и форточка, чтобы курить. Он сам не дымил, но место нравилось. Опять же, стул удобный. Всё ещё цел. Умели делать предки. Михаил откинулся на крепкую спинку.

— Бычка надо доконать. Вот вы шкуру обработали?

— Поскоблили и золой присыпали.

Ольга победно улыбнулась — не получилось их лентяйками выставить.

— А остальное?

— Мясо: и отваренное, и сырое, сложено в голбце в приямок. Отвар для желе тоже там. На улице уже не слишком жарко по ночам. Но там совсем прохлада. В яму, извини, не стали спускать.

— Это понятно. Без лестницы-то… Как смогу, сделаю новую лестницу. И загородки там тоже поломаны.

Он встряхнулся.