Четверо в каменном веке. Том 2

От традиционных пельменей тоже пришлось отказаться, заменив их на тефтельки с пюрешкой. Вот с них Михаил и начал. Немного утолив голод, он продолжил рассказ:

— Выдрал я, значит-ся, когти-зубы. (Таким макаром, кстати, скоро ожерелья в два ряда придётся делать). А потом думаю: почему бы не содрать шкуру, чтобы собакам комфортнее мясо рвать. Без всей этой шерсти. Содрал, а на горбу… Или в горбу? Горбе… Короче, на загривке прилично так сала. Вспомнилось, как горло в детстве мазали и лицо, когда болел. Вот и срезал.

Последнюю фразу он произнёс, отчаянно зевая. Пришёл откат после нервотрёпки.

— Давайте спать. А?

Зевал не только Михаил, но и его жёны. Кое-как прикрыв стол, чтобы не обветрилось, уползли в спальню и рухнули.

* * *

Следующий день Михаил объявил выходным. По календарю это и так праздник — день зимнего солнцестояния. Но, не смотря на ночное происшествие, решили не заморачиваться ничем, кроме текущих дел. Непонятно, можно ли отнести к повседневным делам упражнения в постели, но в остальном всё то же самое. Протопили печь, покормили лошадок. Собаки и без этого прекрасно знали, чем себя занять. Объевшись ночью парного мяса, они валялись у крыльца. Лишь изредка то один, то другой отходил и грыз снег, где почище.

Вот и люди занимались обычными новогодними делами. То есть, подъедали прошлогодние салаты и пытались развлекаться. Трудно в отсутствие интернета и телевизора, но очень старались. Сначала песни под завывания гармошки. На ней ещё когда-то играл дед по матери. А Михаил так и не научился. Пытался несколько раз. Частушки там или «На сопках Манчжурии» получалось кое-как. Потом снова забрасывал. Так и валялся обычно инструмент в шкафу. Найдёт раз в несколько лет желание — попиликает и снова забросит, чтобы не бесить остальных. Возможно, научись он играть нормально, то не раздражал бы. Но ведь приходилось учиться заново, всё забывалось. Хотя навыки раз от раза возвращались всё быстрее.

В этот раз нашёл гармошку при разборке шкафа. Тогда же нашёлся и самоучитель среди книг. Но не тянуло музицировать. А сейчас вот попробовал. Через пару часов надоело, как всегда. Мало кому нравится повторять снова и снова, хотя не получается.

Оставшиеся до вечера несколько часов убили на рисование карт. Играли в дурака и в пьяницу.

Уже перед сном вспомнили о такой категории настольных игр, как игры-путешествия. Всякие «шаг вперёд, два шага назад». Долго лежали в темноте, сочиняя карту. Надо было придумать такую, чтобы хватило надолго — ведь бумаги немного. А потом Михаилу пришла гениальная мысль, которую он и высказал:

— Зачем портить бумагу, если можно сделать из дерева.

— Хорошая мысль, — согласилась Ольга. — Только каждая карта много места будет занимать.

— Я не досказал. Карта будет одна, но разборная. Чтобы каждый пункт можно было соединить с любым другим.

— Как паззлы? — Уточнила Ира.

Михаил задумался.

— Скорее, как мозаика. Большая доска с решёткой из планочек. А в каждую клетку можно поставить плашку с направлением, куда ходить. Или нет! — Поправился он. — Лучше шестигранники. Так красивее карта получится.

Тут же посыпались вопросы и предложения: как обозначить переходы на несколько шагов вперёд или назад, как отрисовать направление игры. Какие фигурки вырезать. Какими сделать старт и финиш. Даже саму карту уже не так активно придумывали. Такой вариант отодвигал исполнение на долгий срок, зато универсальность игры била все козыри.

* * *

Судя по следам, гости приходили, но мелкие. Возможно — лис или песцы. Ночью люди слышали лай и рычание. Но звучали они не особо опасно, так что оставили собак разбираться с неизвестными. Утром Михаил обнаружил вереницы следов и капли крови. Свои целы — значит, досталось пришельцам.

Очистка двора заняла несколько дней. Михаил понемногу срубал с костей замёрзшее мясо и откладывал для собак. На сами кости не замахивался, прекрасно представляя, какая там толщина стенок при таких размерах и весе туши. Их только пилить ножовкой по металлу. Наверно, так и поступит. А пока ломал по суставам — хрящи, даже замёрзшие — не так уж крепки. Все трубчатые кости отдал собакам прямо сейчас. Варить из них холодец — никакого желания. Как собачки обгрызут хрящи — выпилит центральную часть, вытряхнет мозги, и будут заготовки. Для чего — сам пока не знает. Но прикольная штука.

Когда туша окончательно промёрзла, дошло дело и до требухи. Ломом и топором выломав и вырубив кишки, Михаил вывез их за пределы своего леса. Так же поступил с грудной клеткой и всем, что в ней находилось. Засорять пейзаж черепом не стал, тоже вывез. Тем более, что с разбитыми челюстями тот не представлял художественной ценности.

Уже на второй раз Михаил увидел следы возле вываленной кучи. Собаки тоже обеспокоенно понюхали. Ругаться и гавкать не стали, но мужчину это не успокоило. Обратно вёл лошадь очень медленно, внимательно оглядываясь и ругая себя на чём свет стоит.