Четвертая энциклика Бенедикта XVI, подписанная его преемником. Она же "первая энциклика Франциска"

Образец этого поиска - Волхвы, ведомые звездой к Вифлеему (ср. Мф 2,1-12). Свет Бога проявляется для них как путь, как путеводная звезда на дороге открытий. Звезда свидетельствует о терпимости Бога к нашим глазам, которые должны привыкнуть к его сиянию. Верующий находится в пути и должен быть готов оказаться ведомым, чтобы, выйдя из своих пределов, обнаружить Бога, неизменно повергающего в трепет. Это уважение Бога к человеческому зрению показывает нам, что, когда человек приближается к Нему, свет человеческий не рассеивается в сияющей беспредельности Бога, как звезда, поглощаемая рассветом, но становится тем ярче, чем ближе он к изначальному огню, как зеркало, отражающее его блеск. Христианское исповедание Иисуса, единственного Спасителя, утверждает, что весь свет Бога сконцентрировался в Нем, в его «сияющем житии», в котором открывается начало и конец истории.[31] Нет никакого человеческого опыта, никакого пути к Богу, который не был бы принят, озарен и очищен этим светом. Чем больше христианин погружается в открытый круг света Христова, тем больше он способен понять каждого человека, идущего к Богу, и сопутствовать ему.

Вера, понимаемая как путь, касается и тех людей, кто хотя и не верит, желает верить и не прекращает поисков. В той мере, в какой они открываются любви с искренним сердцем и устремляются туда, где находят свет, они уже пребывают, хотя и не сознавая этого, на дороге к вере. Они стараются поступать так, как если бы Бог существовал, иногда потому, что признают его эффективность для стабилизации общественной жизни, или когда им требуется свет во мраке, а так же, чувствуя, как велика и прекрасна жизнь, они догадываются, что присутствие Бога сделало бы ее еще более великой. Св. Иреней Лионский сообщает, что Авраам, прежде чем услышал голос Бога, уже искал его «в пылкой жажде своего сердца» и «прошел весь мир, спрашивая себя где же Бог», пока «Бог не сжалился над тем, кто один искал его в молчании».[32] Встающий на путь добра уже приближается к Богу, уже опирается на его поддержку, потому что когда мы движемся к полноте любви, сила божественного света дает нам зрение.

Вера и богословие

36. Поскольку вера – это свет, в нее требуется погрузиться, чтобы тщательнее исследовать освещаемые ею горизонты и полнее осознать, что именно мы любим. Из этого желания рождается христианское богословие. В таком случае очевидно, что теология невозможна без веры и что она свойственна самому процессу веры, ищущей более глубокого понимания откровения Бога, достигающего кульминации в Тайне Христа. Из этого следует, в первую очередь, что поиск и познание в богословии не сводятся исключительно к усилиям разума, как в случае экспериментальных наук. Бог не может быть сведен к объекту. Он – субъект, что дает себя познать и проявляется именно как личность в отношениях с личностью. Правоверие направляет разум, для того, чтобы он открылся свету, исходящему от Бога, и ведомый любовью к истине, мог все глубже познавать Бога. Великие наставники и теологи Средневековья справедливо утверждали, что богословие как наука о вере есть участие в том знании, которое Бог имеет о себе самом. Теология, следовательно, не только слово о Боге, но главным образом принятие и поиск более глубокого понимания того слова, которое Бог обращает к нам, слова, открываемого Им о самом себе, ибо оно есть общение, вечный диалог, и он позволяет человеку в этот диалог вступить.[33] Так богословие приобщается к смирению, позволяя Богу «коснуться» себя, дабы, признав перед лицом тайны свою ограниченность, исследовать, с дисциплиной, присущей разуму, непостижимое богатство этой Тайны.

При этом теология участвует в церковной форме [исповедания] веры, ее свет - это свет верующего субъекта, который есть Церковь. Что требует, с одной стороны, чтобы теология находилась на службе христианской веры, смиренно заботясь о сохранении и углублении веры всех людей, в особенности самых простых. Кроме того, богословие, питаемое верой, воспринимает учительство Верховного Понтифика и епископов, находящихся в общении с ним, не как нечто для себя постороннее, ограничение своей свободы, а, наоборот, как один из своих неотъемлемых элементов, ключевой, поскольку Учительство укрепляет связь с изначальным источником и тем самым обеспечивает уверенность в том, что Слово Христово черпается во всей чистоте.

Глава третья

Я преподал вам,

что и [сам] принял

(ср.1 Кор 15,3)

Церковь, мать нашей веры