Четвертая империя. Заговор наркомовских детей

Таким ходом я обеспечил себе полную непричастность к делу, если мне не повезет. Я ничем не рискую (она не пойдет наверняка, если бы разговаривать должен был Романов, но, я думаю, пожелает иметь дело с таким посредником, как я). Записку приняла от меня, конечно, с недовольным видом, но на следующей перемене с очаровательной улыбкой кивнула мне головой. Держу Романова все время при себе, чтобы чего-нибудь не вышло, и бросаю на нее взгляды, которые она вполне понимает, хотя ей и непонятен еще, конечно, мой план. Наверное, она очень досадует, что получила записку не от меня. В 8.15 пошел к назначенному месту и спрятался. У меня невольно забилось сердце, когда она пришла с одной подругой, которая отделилась от нее. Я подошел, извинился за небольшое опоздание, улыбаясь, сказал, что мне очень не хотелось, чтобы она причислила меня к разряду таких же болванов, каким является мой товарищ Романов, заваривший всю эту кашу. Также я сказал, что уверенный в ее отрицательном ответе Романову (в самом деле он не может понравиться) я не хочу поступать нечестно по отношению к нему и прошу ее не высказывать ее мнения, так как мне нужно было бы его передать. В продолжение всего этого я внимательно наблюдал за ней и увидел, что я победил. Кроме всего, она была заметно взволнована и просила меня самому состряпать вежливый ответ. Она заметно разочаровалась и стала даже несколько зла, так как я ничем не подавал повода к истине. Наконец, я слегка наклонил голову в знак того, что моя миссия окончена и поблагодарил ее за “оказанную мне честь говорить с ней”.

Она уже ничего не отвечала. Я вежливо (надо сказать, что я провел этот разговор с утонченной, доходящей до учтивой и холодной любезностью), попросил у нее разрешения проводить ее. Она сердито отвечала, что живет близко. Я понял, что возьмешь лишь нахальством и, притворяясь, что не понял в ее словах отказа, сказал: “Тем лучше, а то я не располагаю большим временем” и, взяв ее под руку, совсем ошеломленную, повел ее в сторону, в которую она уходила. Она пробовала было сказать, что, может быть, в таком случае, ей не стоит меня задерживать, но мы шли. Само собой понятно, что мое поведение заставило ее подумать — к чему я предложил ее проводить, если она меня совершенно не интересует, и я исполняю лишь волю друга?

Это могло быть понятно не при нашей “культуре”. Потом я пошел медленно и молчал, стараясь сделать вид переживающего человека, но не смеющего высказать свои мысли. Я даже дотронулся до ее руки — и когда она обернулась, махнул рукой и ничего не сказал. Наконец. она сказала; “Мы подошли”. Наступил решающий момент, все прошедшее было к нему лишь путями. Слово, взгляд, движение — в одну минуту решают все. Я прислонился к стене, Галя стояла передо мной. Конечно, она уже почти поняла меня. Наконец, я сказал очень нерешительно, слегка дрожащим голосом: “Галя…(после каждого слова я внимательно изучал произведенное впечатление и говорил в соответствии с этим) Галя…Неужели… это почти все?…

Она не могла уже скрыть своего волнения:

“Нет, нет!.. Только не конец!..”

Начало сделано — все по плану. Мы обменялись телефонами, и я попросил ее сказать подругам, что я — лишь посредник Романова, получил отказ, и тем дело кончено. Никто не должен знать. Идя домой, я вспомнил слова: “Еще один город пал перед силой нашего оружия”.

Надо сказать, что я в подобных случаях придаю большее значение не словам, а безмолвной игре, эффектным впечатлениям.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

5 августа 1943 г. Начальник Следственной части по особо важным делам НКГБ СССР, комиссар государственной безопасности ВЛОДЗИМИРСКИЙ, заместитель начальника 2-го Управления НКГБ CCCP, комиссар государственной безопасности 3 ранга САЗЫКИН и ст. пом. Прокурора Союза ССР, нач. Следственного отдела Прокуратуры СССР ШЕЙНИН, рассмотрев материалы расследования по делу о молодежной фашистской организации в 175 школе г. Москвы и об убийстве учащейся этой школы Нины УМАНСКОЙ, 15 лет, и о самоубийстве учащегося этой же школы Владимира ШАХУРИНА, 14.5лет

НАШЛИ:

3 июня 1943 года, около 8 часов вечера, на лестнице Большого Каменного моста, выстрелом из пистолета системы “ВАЛЬТЕР” была убита учащаяся 7 класса 175 школы г. Москвы Нина УМАНСКАЯ, 15 лет, и смертельно ранен учащийся того же класса, той же школы Владимир ШАХУРИН, 14.5 лет.

Владимир ШАХУРИН был доставлен в тяжелом состоянии каретой скорой помощи в 1-ю Градскую больницу, где, несмотря на все принятые меры, скончался 5 июня с.г.

Произведенной судебно-медицинской экспертизой установлено, что смерть Нины УМАНСКОЙ наступила от сквозного пулевого ранения в голову. Выстрел был произведен в левую половину головы, в область левого теменного бугра, на расстоянии 20–30 сантиметров.

В отношении смертельного ранения Владимира ШАХУРИНА судебно-медицинская экспертиза установила, что “выстрел был произведен в упор, что доказывается отложением пороховой копоти на протяжении одного сантиметра по краям пулевого дефекта кости и в окружности начальной части пулевого канала в подкожной клетчатке, сухожилии и мышце”.