Четвертая масть

Он услышал моё приближение и поднял голову. Выглядел Лёха плоховато — приличный синяк на поллица, заплывший левый глаз и слегка разорванная губа. Эдакий алкоголик, который буквально вчера несколько раз близко познакомился с асфальтом из-за непредсказуемой силы тяжести. Фотографиями подобных забулдыг в интернете будущего любили иллюстрировать различные неприглядные факты из жизни страны. Но алкоголем от Лёхи не пахло — только какими-то лекарствами, которыми наверняка вонял и я сам после вчерашних процедур.

Я молча смотрел на него, не говоря ни слова.

— Привет… — с усилием произнес он.

— Привет, коли не шутишь, — ответил я. — Говори, что надо, у меня времени мало.

Я не собирался спрашивать, кто его так отделал — вдруг я их знаю и придется отдариваться. Но Лёха не стал дожидаться моих расспросов.

— Это меня Боб отхуярил, — сообщил он.

— Вот как? — деланно удивился я. — Он же вроде должен быть в армии? Или ради такого развлечения решил взять небольшой отпуск?

Лицо Лёхи скривилось.

— Хуй его знает, что он там взял, только он в Москве, — сказал он. — И собирается к тебе сегодня ночью прийти.

Я немного помолчал. Моя паранойя начинала мне нравиться.

— С чего ты решил мне об этом рассказать? — спросил я.

— Да заебал он… раньше нормальный был пацан, ровный, дела с нами всякие делал, знакомых у него куча была, лавэ поднимали, развлекались, шмотки-хуетки, с тёлками опять же проблем никаких, — он неловко сплюнул на землю — я заметил, что слюна у него была чуть розоватой. — А тут приехал — зверь зверем, ничего не слышит, только одно на уме, как этой бабе… ну… Алле… отомстить. К Михе сунулся — но тот боец, сразу на хуй послал, Боб против него не стоит, утерся и ушел… если бы вы тогда без самопала были — пизда вам обоим, Родька с Михой вас бы затоптали. Ну и я бы добавил…

Да, хорошо, что у нас был самопал.

— А сейчас что? Миха твой отказался, а ты?

— Я тоже… нахуй, конечно, не слал… не по масти мне, но сказал, что не пойду. И ему предложил забить на это. Но он упертый… отхуярил меня и свалил.

— А чего так? Ты же мне тогда в парке заливал про дружбу, всегда вместе и всё такое. Или что — прошла любовь, завяли помидоры?

— Какие, нах, помидоры… Ничего не завяло, только гиблое это дело, — глухо сказал Лёха. — Одни проблемы с этой Аллой, как она с тобой связалась… раньше всё в порядке — подошли, кулак хахалю её очередному под сопатку сунули — и всё… Один, кажись, был, кому два раза пришлось повторять, но и он съебал. А тут… переломы это хуй с ним, я их давно не считаю, на мне всё как на собаке заживает. Но там же и менты, и эта гебня начала вокруг ходить — а это верный признак, что жизни не дадут, если что случится. Те гебешники нас серьезно распотрошили, всё знают — что, кому, сколько, только им это похую. А могут вспомнить и шепнуть, кому надо… нас с Михой тогда на ленточки порежут, да и Родьку где угодно достанут. И не только нас, ещё и родню могут… тоже звери, как Боб сейчас.

— Ну объяснил бы ему всё это… мне он тоже нахер не уперся, по ночам его караулить, других дел полно.

— Объяснил, — криво усмехнулся Лёха и ткнул себя в лицо. — Вот, вот и вот, ещё и по ребрам прилетело хорошо, хожу сейчас, как знак вопроса. Злой же он, говорю, ничего слышать не хочет. Так что жди его сегодня.

Мы помолчали.

— А ты зачем меня предупреждаешь? — поинтересовался я. — Я же теперь готов буду, у твоего Боба вообще без шансов… у него и до этого шансов было немного, тут ты правильно всё понял, но сейчас… сейчас я просто буду выбирать, до какой степени его калечить.

Лёха едва заметно вздрогнул — возможно, вспомнил, что я обещал сделать с ним, когда поймал в Сокольниках.

— Да похуй, что ты с ним сделаешь, — пробурчал он. — Хочешь верь, хочешь — нет… Просто похуй. Хоть вообще прибей — твои дела. У нас с Михой сейчас своя жизнь образовалась, с Бобом никак не связанная. С ним так и так пришлось бы расплевываться… Так что… похуй. Только это… мне бы пласт вернуть… а то долг висит.

Я не сразу понял, о чем он, но потом вспомнил — гараж, стоящий на верстаке альбом AC/DC «Back in Black», который был моим заложником на случай обострений отношений с этой гоп-компанией. Формально Лёха нарушил наш пакт о ненападении, когда заявился ко мне вместе с приятелями, так что пластинка теперь как бы моя. Но она действительно была мне не нужна, так что я мог помочь Лёхе избежать неприятностей очень легко. Вот только делать мне этого не хотелось.