Четвертая мировая война. Будущее уже рядом

Итак, идея некого универсального человеческого интеллекта является глупостью и выдумкой. Нет такого. Мы обладаем множеством различных интеллектов (и совершенно не обязательно придерживаться классификации Говарда Гарднера или ограничиваться ею), но не общим интеллектом как таковым.

Нейрохирурги, нейрофизиологи и нейробиологи более ста лет, начиная с немецкого невролога Корбиниана Бродмана (возможно, вы слышали о «полях Бродмана»), дотошно расчерчивают карту коры головного мозга.

Действительно, кора нашего мозга не однородна:

• есть особенности её строения на клеточном уровне, на уровне структурной организации (разная толщина коры в разных зонах, разное количество её слоёв — от двух до шести);

• есть отличия функциональные: какие-то зоны коры жёстко запрограммированы на определённый тип деятельности, тогда как другие способны менять свой функционал в зависимости от внешних факторов;

• наконец, каждая область мозга имеет свои специфические нервные связи с другими зонами мозга, они входят в разные функциональные системы и в разные нейронные сети.

Стоит ли удивляться, что при наличии столь значительных морфологических отличий каждая из областей мозга, обладающая собственной спецификой, является генератором каких-то особенных «интеллектуальных продуктов» — «интеллектуальных продуктов» с разными характеристиками и свойствами.

Какая-то небольшая зона зрительной коры отвечает, например, за распознавание лиц — вы знаете, что не все из нас хорошо запоминают лица? Для меня, например, это постоянная проблема.

Другая область коры, на сей раз в височной доле, — за сборку звуковых раздражителей в мелодию. Вы никогда не задумывались о природе «музыкального слуха»?..

Третья какая-то зона — за пение. Не относитесь ли вы к тем людям, которые имеют идеальный музыкальный слух, но при этом им лучше не петь?

Четвёртая — за распознавание письменной речи.

Пятая — за работу вестибулярного аппарата.

И так далее, далее, далее…

В 2016 году в журнале Nature вышла статья Дэвида ван Эссена, Мэттью Ф. Глассера из Вашингтонского университета в Сент-Луисе, а также большой группы их коллег-нейробиологов, работающих в рамках уже ставшего знаменитым проекта — Human Connectome Project[18].

Статья называлась «Мультимодальное разделение коры головного мозга человека» и наделала в научном мире много шума.

Всё дело в том, что благодаря хрестоматийным уже «полям Бродмана» учёные были уверены, что существует всего 52 специфические области коры головного мозга. А тут вдруг выяснилось, что их в разы больше: участники Human Connectome Project обнаружили более сотни ранее неизвестных областей коры, отвечающих за речь, зрение, движение и проч.

Да, это как если бы посреди Тихого океана образовалась бы парочка новых континентов… Впечатляет. Впрочем, нельзя исключать, что если будет изобретена какая-то ещё более точная диагностическая методика, то может оказаться, что всех этих «материков», «островов» и «архипелагов» на просторах нашего мозга значительно больше, чем мы думаем.

Что ж, настало время, когда нам следует вернуться к главному вопросу этой главы: а о чём это, собственно, толкуют классификаторы «искусственных интеллектов»? Те самые, утверждающие с апломбом, что «слабый (узкоспециальный) искусственный интеллект» (УИИ) — это ещё куда ни шло, но вот «сильному (общему, человеческому) искусственному интеллекту» (ОИИ) не бывать никогда?

Где, мне интересно, они видели этот «общий» человеческий интеллект — в тестах Ганса Айзенка? По шкале Бине-Симона? Медицинский факт в том, что даже у человека нет какого-то «общего» или «единого» человеческого интеллекта. Чего мы требуем от машин?

Мы, наш мозг — это множество узкоспециальных человеческих интеллектов (раз уж мы никак не можем развязаться с этим словом и оно нас преследует). И все они, собравшись вместе, натужно и кое-как (далеко не всегда хорошо), обеспечивают нам наше с вами нехитрое, в целом-то, существование.

Думаю, в данный момент мне нет нужды уточнять, что человечество уже обзавелось огромным множеством «узкоспециализированных искусственных интеллектов», а то, что они ещё не слились в одну общую гиперинтеллектуальную массу, — это дело времени.