Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа

Украинцы испытывают глубокое недоверие к институтам, призванным обеспечивать верховенство права. Опрос, проведенный в марте 2015 года, зафиксировал, что суды, прокуратура и милиция — лидеры «антирейтинга». Полностью или скорее не доверяют судам 81,4 % опрошенных, прокуратуре — 75,9 %, милиции — 69,2 %[34].

Для успешной борьбы с коррупцией и поддержания верховенства права нам предстоит полностью обновить всю правоохранительную и судебную систему.

Первые шаги в этом направлении сделаны. Летом 2015 года на улицах крупнейших украинских городов появилась новая полиция. Опросы показывают, что это пока самая популярная реформа из всех, проведенных после революции. Ее поддерживают и правые, и левые, и центристы. Ничего удивительного в этом нет. Вместо обрюзгших, озабоченных не столько поддержанием порядка, сколько личной корыстью милиционеров на улицы крупнейших украинских городов вышли молодые, подтянутые «люди в черном». Главное их отличие от предшественников — нацеленность на то, чтобы помочь согражданам, а не наказать или угрозой наказания вышибить из людей какую-то мзду.

Сегодня в это трудно поверить, но создание патрульной полиции — в каком-то смысле импровизация. Осенью 2014 года мне позвонил Петр Порошенко с поручением связаться с Экой Згуладзе. На Президента произвела впечатление ее речь на одном из телевизионных ток-шоу. Згуладзе семь лет проработала заместителем министра внутренних дел Грузии. Если бы мы смогли привлечь ее в нашу команду, у Украины появился бы шанс воспроизвести одну из самых успешных и знаменитых грузинских реформ — реформу полиции. Надо отдать должное министру внутренних дел Арсену Авакову: несмотря на то, что такие назначения — его прерогатива, он нашу идею поддержал. Труднее было уговорить саму Эку, которая жила с мужем и сыном в Париже. В итоге Згуладзе стала первым заместителем министра внутренних дел и создала в Украине Национальную полицию.

Скептики сомневаются в том, что полиции удастся сохранить свое первоначальное качество. Некоррумпированные, ориентированные не на извлечение ренты, а на служение обществу полицейские со всех сторон окружены старыми, разложившимися структурами. Продажное следствие, не пользующиеся доверием общества судебная система и прокуратура… По этому поводу хочу напомнить слова Карла Поппера, сравнивавшего процесс реформ с тем, как барон Мюнхгаузен вытаскивал себя за волосы из болота. Это кажется невозможным, но, боюсь, что другого способа у нас нет. Ввязаться в борьбу, проводить сразу несколько реформ одновременно — иначе нам из болота не выбраться.

Реформа судебной системы — пожалуй, самая трудная из всех институциональных реформ. Ее цель — сделать судебную власть некоррумпированной и независимой. Достичь обеих целей сразу не так-то просто.

Грузинские реформаторы, достигшие больших успехов в создании новых государственных институтов, дважды предпринимали попытку очистить судебную систему от коррупции и обеспечить ее независимость от исполнительной власти. Но ни первая попытка во второй половине 1990-х, когда в Грузии заменили 70 % судей, ни вторая, когда после Революции роз за решеткой очутилась десятая часть судейского корпуса, не привели к решению обеих задач одновременно. Судебная система в Грузии, как признают сами реформаторы, стала гораздо менее коррумпированной, но она по-прежнему подконтрольна исполнительной власти. Судебные процессы, начавшиеся после прихода к власти блока «Грузинская мечта», в результате которых многие представители команды реформаторов потеряли свободу, — яркий пример избирательного правосудия.

Другой пример, показывающий, как трудно строить судебную систему с нуля, — это Сингапур. Одна из самых успешных стран мира после обретения независимости более четверти века обходилась без собственного Верховного суда. Финальной апелляционной инстанцией до 1994 года служил Judicial Committee of the Privy Council в Лондоне.

Тем не менее, прогресс, безусловно, возможен. Чтобы убедиться в этом, достаточно бросить взгляд на Индекс верховенства права (Rule of Law Index), который составляет World Justice Project.

Украина занимает в этом рейтинге 70-е место (из 102 возможных) — на пять позиций выше России, на одну ниже Молдовы. Грузия, несмотря на критическое отношение самих реформаторов к собственным успехам, — 29-я. Она опережает Италию и Венгрию. Хорошие позиции в рейтинге и у Румынии с Болгарией — двух стран, которые принято считать институционально самыми слабыми членами Европейского Союза: Румыния — 32-я, Болгария — 45-я.

Стратегия реформы правосудия и правоохранительной системы ясна. Требуется полная перезагрузка. Дальше — вопрос тактики: последовательность шагов, создание прореформаторской коалиции, минимизация издержек.

Когда я убеждал Алексея Филатова оставить доходную адвокатскую практику и перейти на госслужбу (должность замглавы администрации как таковая его не интересовала), он ответил:

— Готов прийти, если мы сделаем судебную реформу. Иначе мне это просто неинтересно.