Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа

Мы должны взяться за ум. Когда наступят «тучные годы», Украина должна сохранить жесткую бюджетную политику. Дело не только в серьезном долговом бремени (более 90 % ВВП) и внушительных пенсионных обязательствах (13,4 % ВВП в 2015 году). Как мы имели возможность убедиться, накачка так называемых социальных отраслей деньгами не решает проблему их модернизации. Чтобы образование (прежде всего высшее) и здравоохранение вышли из перманентного кризиса, мы должны задействовать в этих сферах рыночные механизмы.

Рыночной революции в социальной сфере будет способствовать дискредитированность левых идей в Украине. Коммунистический эксперимент обернулся геноцидальным голодом 1930-х, а в постсоветские десятилетия коммунисты оказались — как это было и в странах «народной демократии» после Второй мировой войны — проводниками политики Кремля. Несистемные левые группы заняли во время Революции достоинства двусмысленную позицию, некоторые из них поддержали действия России в Крыму и на Донбассе.

Либерал по убеждениям, я считаю более чем желательным появление в Украине «новых левых». Они должны быть не только новыми, но и честными, то есть готовыми признать тот факт, что к благосостоянию трудящихся ведет рост производства, а не перераспределения. Если они будут честны, то признают и тот факт, что «большое государство» не подспорье, а помеха, особенно в ситуации, в какой очутилась современная Украина.

Откуда наше небогатое население возьмет средства на то, чтобы подкрепить свой выбор?

Быстрый (и, конечно, устойчивый) экономический рост должен стать украинской национальной идеей. Социальная справедливость и расцвет культуры — приложатся.

«Если не обеспечивать развития в чисто материальном плане, а говорить только о духовной и эстетической стороне жизни, об искусстве, культуре, вы далеко не уйдете, — говорил творец сингапурского экономического чуда Ли Куан Ю. — Искусство и культура являются плодами достаточно высокого уровня жизни — такого уровня, который позволяет людям упражняться в непроизводительной сфере, развивать музыку, балет, живопись и прочее свободное творчество»[55].

* * *

2016 год будет решающим для судьбы украинских реформ. Этими словами начинается отчет Макроэкономической экспертной группы, подготовленный в конце ноября 2015 года. В организации ее работы участвовал созданный незадолго до этого Центр свободной экономики имени Кахи Бендукидзе. В группу вошли опытные реформаторы из Центральной и Восточной Европы — неоднократно упоминавшийся на этих страницах Иван Миклош, бывший первый зампред Банка России Сергей Алексашенко, президент варшавского аналитического центра CASE Марек Домбровски, бывший премьер-министр и председатель Центрального банка Латвии Эйнарс Репше.

«Во-первых, зимой 2015–2016 годов на население будет возложена основная тяжесть отсутствия реформ в прошлом, прежде всего — повышение цен на газ, — констатируют авторы отчета. — Во-вторых, на 2016 год приходятся основные усилия по фискальной консолидации — дефицит государственных финансов должен снизиться с 15 % ВВП до менее, чем 4 % ВВП. В-третьих, должен быть создан фундамент для экономического роста — экономика Украины отброшена на уровень 2003 года, и не только российская агрессия тому причиной».

Фундамент мы заложили в 2015-м. Авторы индекса реформ IMORE констатируют, что из 300 с лишним законов и нормативных актов, принятых в течение 2015 года, почти 90 % были реформаторскими, то есть вели к улучшению ситуации[56]. Самой важной реформой эксперты назвали приближение тарифов на газ к рыночному уровню. Лишь пять законов и нормативных актов были отнесены к категории «антиреформ» (в их числе — запрет на экспорт древесины).

Быстрые реформы в Украине невозможны, говорил в конце февраля 2014 года архитектор грузинских либеральных реформ Бендукидзе[57]. «Очевидно, радикальные реформы в стиле прибалтийских стран начала 1990-х или Грузии после Революции роз 2003 года при президенте Саакашвили в Украине после победы Евромайдана были невозможны», — вторит ему профессор Университетского колледжа Лондона Эндрю Уилсон[58]. Опросы общественного мнения, казалось бы, подтверждают этот прогноз: украинцы не видят ни быстрых, ни глубоких реформ.