Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа

Принятие законов, необходимых для получения безвизового режима с ЕС, — не самая сложная задача, но для ее решения было необходимо четко выполнить множество разнообразных требований. Без координирующей фигуры это оказалось сделать весьма тяжело. А ведь впереди — огромная работа по сближению украинского законодательства с европейским acquis communautaire, которая потребует немалых менеджерских усилий и внушительного политического веса. Вице-премьеру по евроинтеграции придется не просто координировать усилия десятка министерств и ведомств, но и продавливать соответствующие решения в парламенте, причем быстро. Несмотря на то, что задачи, стоящие перед вице-премьером «по Европе» на 90 % технократические, это должен быть настоящий политик, обладающий ярко выраженными лидерскими качествами. Ему предстоит вести за собой и политический класс, и все общество, объясняя, что необходимо совершить Украине для возвращения в свой европейский дом.

Такому вице-премьеру будет чем заняться и за границей. Решение о вступлении Украины в ЕС должно быть поддержано всеми членами Союза. Добиться согласия на это будет не просто, учитывая, что европейская Украина — это серьезное смещение баланса политических сил внутри Союза. Мы помним, как война в Ираке, поддержанная новыми членами ЕС и осужденная Францией и Германией, поставила европейцев перед угрозой глубокого раскола. Опасения «старой Европы» относительно того, что Украина усилит влияние «новичков» (а значит и США, сдержанное отношение к которым на Западе континента хорошо известно), можно понять, и мы должны убедить наших партнеров, что эти опасения напрасны.

Сегодня главные адвокаты Украины в ЕС — это Польша, Швеция и страны Балтии. Варшава и Стокгольм стоят у истоков «Восточного партнерства» — проекта, который, как мы понимаем сегодня, привел в движение геополитическую лавину. Москва нанесла упреждающий удар, на который не нашлось адекватного ответа ни у моей страны, ни у ЕС.

Украине нужно подобрать «ключики» к Берлину и Парижу, чтобы сделать их активными союзниками нашего евроинтеграционного проекта. Мы благодарны Германии и Ангеле Меркель, которые сыграли огромную роль в сдерживании российской агрессии. Мне трудно представить, как без лидерства федерального канцлера можно было бы обеспечить консенсус 28 членов ЕС относительно санкций против России. Германия, связанная с Россией тысячами экономических нитей, пошла на серьезные жертвы. По некоторым оценкам, в момент введения европейских санкций против агрессора торговля с Москвой обеспечивала работой 300 000 жителей ФРГ.

В то же время нельзя забывать о том, что Германия и Евросоюз встали на защиту Украины не только ради нее самой. Речь идет о защите основополагающих принципов международного права и европейских ценностей. Легко могу себе представить, что Берлин занял бы аналогичную позицию и в том случае, если бы жертвой агрессии оказалась какая-нибудь другая страна, не являющаяся членом НАТО и ЕС. Проукраинская позиция Германии свидетельствует о том, что эта страна ставит принципы и ценности выше непосредственной экономической выгоды.

Наша задача — убедить немецкий (и французский) политические классы в том, что присоединение Украины приведет не к ослаблению, а к усилению Союза, сделает бизнес-круги Германии и Франции основными лоббистами расширения общеевропейского рынка труда, капитала и услуг.

Команде, которой предстоит воплощать интеграционную стратегию, не нужно ни сгущать краски, ни добавлять в картину розового цвета. То, что Украина рассказывает о себе миру, не должно отличаться от того, что происходит в нашей стране на самом деле. Некоторые отличия неизбежны, как неизбежны отличия между идеалом и его воплощением. Но без идеала, без «правдивого мифа» о стране, которую мы строим, нам будет труднее оценивать расхождения между нашими целями и практикой, между пройденным путем и дистанцией, еще отделяющей нас от цели.

* * *

Вторая часть нашего домашнего задания — принять европейские ценности не на словах, а на деле, сделать их общими для всех украинцев, а не только для активного меньшинства. Коротко говоря — привить их обществу.

Европейский выбор — это, прежде всего, выбор цивилизационный. В главе о внутренней культурной революции, меняющей систему моральных координат, я говорил о ценностях Майдана, подразумевающих приоритет прав личности над правами государства. В европейской парадигме закон сильнее, чем власть. В имперской, которую отстаивает Россия, — власть не сдерживается ничем, люди для нее — лишь инструменты.

Европейский цивилизационный выбор гласит: я хочу быть свободным человеком, я против того, чтобы государство вмешивалось в мою жизнь. Государство и власть не являются главным, что есть в моей жизни. Я уважаю мое государство, я даже готов проливать за него кровь, но я буду сражаться не за власть предержащих, а за свои ценности и свободы.