Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа

Украине не обойтись без глубокого переосмысления роли государства — и в экономике, и в других сферах жизни. Ключевым принципом преобразований должна стать максимизация свободы. Единственный путь, обеспечивающий независимость и процветание, — это свобода, экономическая и духовная.

Государство, построенное в Украине в годы независимости, — это государство, вымечтанное последним поколением советских людей. Людей, открывших для себя шведский социализм и западное общество всеобщего благосостояния. «Сделайте нам такое же, — таким был общественный консенсус в последние годы советской власти.

Не важно, что западноевропейское социальное государство (и его специфический вариант — «шведский социализм») как раз в 1980-е переживали глубокий трансформационный кризис. Не важно, что европейское welfare state базировалось на совершенно другом институциональном фундаменте. Не важно, что экономических оснований для построения социального государства в постсоветских странах не было — они были слишком бедны, чтобы позволить себе такую же долю социальных расходов в ВВП, которую поддерживали гораздо более производительные и эффективные экономики Запада.

Украина относится к числу стран, построивших преждевременное социальное государство. Та же проблема, в том или ином виде, присуща многим постсоциалистических странам. Не случайно само выражение premature welfare state в 1992 году ввел в оборот венгерский экономист Янош Корнаи, описывая проблемы своей родины.

Чем опасно преждевременное социальное государство? Чрезмерные социальные расходы оборачиваются непосильным для слабой экономики налоговым бременем. Предприниматели уходят в тень. Политики ударяются в популизм. Результат — регулярно повторяющиеся девальвации, банковские кризисы, макроэкономическая дестабилизация.

На тех, кто внимательно следит за украинской экономической политикой, дискуссия 2014–2015 годов относительно снижения бюджетных расходов производила впечатление дежа вю. «Сокращение государственных расходов объявляли невозможным и противоречащим украинской экономической модели, о которой твердил каждый, но никто не знал, что это такое», — писал Андерс Ослунд об экономических дискуссиях лета 1994 года[54]. В первой половине 1990-х здравый смысл, поощряемый отсутствием денег, восторжествовал: государственные расходы с 1994 по 1996 год сократились на 11 % ВВП, бюджетный дефицит уменьшился с 8,7 % до 3,2 % ВВП. Примерно такого же масштаба фискальная консолидация должна быть достигнута и в ходе текущего кризиса.

Мы должны взяться за ум. Когда наступят «тучные годы», Украина должна сохранить жесткую бюджетную политику. Дело не только в серьезном долговом бремени (более 90 % ВВП) и внушительных пенсионных обязательствах (13,4 % ВВП в 2015 году). Как мы имели возможность убедиться, накачка так называемых социальных отраслей деньгами не решает проблему их модернизации. Чтобы образование (прежде всего высшее) и здравоохранение вышли из перманентного кризиса, мы должны задействовать в этих сферах рыночные механизмы.

Рыночной революции в социальной сфере будет способствовать дискредитированность левых идей в Украине. Коммунистический эксперимент обернулся геноцидальным голодом 1930-х, а в постсоветские десятилетия коммунисты оказались — как это было и в странах «народной демократии» после Второй мировой войны — проводниками политики Кремля. Несистемные левые группы заняли во время Революции достоинства двусмысленную позицию, некоторые из них поддержали действия России в Крыму и на Донбассе.

Либерал по убеждениям, я считаю более чем желательным появление в Украине «новых левых». Они должны быть не только новыми, но и честными, то есть готовыми признать тот факт, что к благосостоянию трудящихся ведет рост производства, а не перераспределения. Если они будут честны, то признают и тот факт, что «большое государство» не подспорье, а помеха, особенно в ситуации, в какой очутилась современная Украина.

Откуда наше небогатое население возьмет средства на то, чтобы подкрепить свой выбор?

Быстрый (и, конечно, устойчивый) экономический рост должен стать украинской национальной идеей. Социальная справедливость и расцвет культуры — приложатся.

«Если не обеспечивать развития в чисто материальном плане, а говорить только о духовной и эстетической стороне жизни, об искусстве, культуре, вы далеко не уйдете, — говорил творец сингапурского экономического чуда Ли Куан Ю. — Искусство и культура являются плодами достаточно высокого уровня жизни — такого уровня, который позволяет людям упражняться в непроизводительной сфере, развивать музыку, балет, живопись и прочее свободное творчество»[55].

* * *