Четвертая Скрепа (СИ)

Со страховкой оказалось всё проще. Надо было заполнить несколько бумаг, ну а лечение было за счет редакции. Подрулин за него вступился. И не таким он уж плохим и трусливым шефом оказался. По закону сохранения энергии, или кармы, следующим начальником Говорухина должен стать какой-нибудь упертый садист-женоневастник с комплексом неполноценности и плохой потенцией. Холоп, вдруг ставший «маленьким царьком». Ну… чтоб такого увидеть, надо всего лишь посмотреть в зеркало. Алексей вдруг подумал о том, что не хочет ни от кого зависеть. Вполне нормальное желание. Может быть, немного инфантильное, но это с какой стороны посмотреть. Взросление наступает, когда ты перестаешь зависеть от родителей и начинаешь зависеть от начальства или общественного уклада, или когда кто-то уже начинает зависеть от тебя. Строительство новой жизни, чего уж там. «Да уж, сделать только ебало посморщенней, детей прожорливей, начальство недовольнее, жену поскандальнее, а общественное сознание еще тупее — вот уж взросление», — подумал он и закурил, присев на лавку. Лавка была промозглая и мокрая, а он на неё еще навалился. Накатывавшая усталость брала свое. Ночью ему снились кошмары, да и боль никто не отменят. Поспал, может быть часа полтора, а в остальном пялился в потолок и смотрел на то, как огоньки, проклевывавшегося сквозь занавески солнца играли вместе с тенями на потолке. Лысые деревья в прибольничном сквере напоминали о больных костях и отрите. Он докурил и стал возвращаться в палату.

На телефоне его ждало странное сообщение, беспокоящееся о его самочувствие, с незнакомого номера. Он ответил, что идет на поправку. Симка была совершенно новая. Номер был только у Подрулина и ментов. Сестре он так и не решался написать. Не хватало смелости. Зато хватило смелости спросить у незнакомца кто он такой.

Телефон дружелюбно прочирикал, и в следующий момент Говорухин открыл сообщение и прочитал про себя:

— Ну батюшки право забыли меня,

Рука что ли перестала болеть?»

Говорухин прилег на свою койку и быстро ответил:

— Другие части тела болели сильнее

Головорезы твоего отца хреново делают свою работу.

— Они сделали как раз достаточно, чтобы оставить тебя морально искалеченным на всю жизнь

— Боль уходит, раны заживают, совесть остается. Что тебе нужно?

— Просто хотел спросить о статье, как там она? Сколько просмотров собрала? Сколько там у вас юникальных узеров?

— Ха-ха, стоило бы написать, что тебя выебал Киркоров, тогда бы было больше просмотров.

— Nah.. из старых знаменитостей мне больше Минаев заходил.

— Сразу представил тебя в женском платье, мальчик…

— Так меня называла твоя мамаша.

— О, вот уже по-взрослому, может даже следующим сообщением ты перейдешь к делу.

— Взрослый, деловой человек…ой, а что у нас там с работой? Неужто уволили!? Ай-ай-ай

— В следующий раз шли войсом или добавь смайлы, чтобы твой наигранный тон вызывал больше омерзения.

— Ну так что, Алексей, что же ты будешь со мной делать, дорогой?!

— Я тебя достану…

— Звучит забавно, поскольку вот тут у меня в комнате, — он скинул фото, — лежит дело о смерти некоего Старобрядова.

Старик, много лет, умер, мэйби и не сам.

У них же не спросишь

они…лишь…неловко…молчат…

— Ах, дед.

Жаль.

Кто знает, старик скорее всего откинулся сам, люди имеют свойство умирать,

но ты лучше меня знаешь об этом.

— Знаешь

а ведь мы с тобой достаточно похожи

Я вот думал-думал, искал, тут времени много..

— С той лишь разницей, что я старше, симпатичней и умней, что с его телом? Его ведь надо похоронить.

— Всё улажено

Похоронен он был с почестями

как и следовало герою его калибра…

— Стоп

Как герой?

— Ну да.

Памятник

дорожка

сюжет в новостях

Мне ли это рассказывать?

И тебе не стоит меня перебивать

Говорухин напечатал: «У тебя всё?», а затем положил телефон на тумбочку и просто уставился на стену. Спустя несколько секунд, тумба содрогнулась от вибрации, пришёл ответ:

— Я не успел написать где эта папочка может оказаться если…

— Если что…

— Если ты не сходишь выпить со мной кофе…

— Хм… это новый эфемизм?

— Нет

это приглашение на кофе.

— Зачем?

— Просто

Поговорить

очень сложно найти

понимающего человека

— Ха, уже приходиться отбиваться от поклонников.

Почему бы и нет.

Когда выпишусь только

Говорухин, поднялся с кровати и кинул телефон уже в тумбочку. Та снова содругналась от вибрации, пока тот ворочался на кровати, пытаясь найти удобную для сна позу — где тело бы болело меньше.

Проснулся он как раз перед рассветом. Захотелось пить. С трудом встав, стараясь как можно тише шлепать тапками, он подошел к графину, что был на столе посреди комнаты, выпил оттуда и стал возвращаться к себе на койку. Уже у окна, он увидел багровое рассветное зарево, вставшее над спящим городом. Освещенные улицы упирались в горизонт, небоскребы зияли на периферии в дыму котельных и закрывавшихся заводов. Облака, принимавшие форму костных наростов, плыли куда-то вдаль, и всему этому не виднелось конца. Он встал у окна и просто созерцал Город, пока свет с включившегося на улице фонаря не упал ему на лицо. Видимо, кто-то ходил внизу, вот он и озарился.