Четвертая стрела (СИ)

- Я все должен знать, служба обязывает, - пояснил Копчик, - пойду, отдам протокол копиисту, а то все листы обрыганы. Так хоть чуть подсохли...А ты понял, что говорил тот нарядный остзеец?

- Он всегда говорит одно и то же - "удивите меня". Такая у него присказка.

- По-французски или по-немецки, не понять?

- Это не то и не другое. Господин фон Мекк говорит на лоррене, хотя искренне почитает его за французский, - усмехнулся Аксель, - возможно, у него был дурной гувернер.

- Что за зверь такой - лоррен?

- Язык Лотарингии. В моем Геттингене был один лотарингец - они говорят по-французски, но с немецким произношением, не каждый француз их поймет. Видно, один из этих жуликов и попался фон Мекку в учителя...

Зимою того же года Копчик чуть было не уверовал с существование доппельгангеров. В темном переулке по пути со службы напали на него лихие люди, ударили по голове доской и сняли все - сапоги, кафтан зимний, теплый, рубашку голландского полотна, штаны утепленные, шапку кроличью, даже варежками не побрезговали. Сапоги особенно было жаль. Бесчувственного Копчика обнаружил полицейский патруль, завернул в тулуп и препроводил в участок. Дежурный, увидев коллегу в столь жалком положении, пообещал немедля сыскать обидчиков. Копчик, впрочем, особо на это не надеялся. Послали за Акселем - Аксель и Копчик с недавнего времени вместе снимали квартиру у одной косоглазой вдовы-капитанши. Примчался сонный Аксель - со штанами и прочим добром. Копчик же, ожидаючи, разговорился с дежурным, тот поведал завернутому в тулуп дрожащему Копчику несколько утешительных полицейских баек. Копчик в ответ рассказал, поправляя на носу чудом уцелевшие очки, как явился к ним в крепость мундшенк с собственноручной запиской от государыни, предписывающей "сего мундшенка высечь плетьми за сквернословие, пьянство и блядство".

- Удивил ты меня, - рассмеялся дежурный, - начальник наш, секретарь фон Мекк, все требует, чтобы мы его - удивляли. Ты бы ему понравился...

- Я видал как-то вашего фон Мекка. Он высокий и ходит так - плавно, словно танцует.

- Он шар и катается как шар, - возразил дежурный, - если досидишь до утра, увидишь, как он выкатится из своей кареты. К шести пополуночи он у нас уже на службе. Немец!

Копчик подумал, что у всех свои представления о строении мужской фигуры, и тут-то и явился Аксель с вещами.

- Здоров, коллеги! - поприветствовал он Копчика и дежурного, - Труженикам в полях шлю привет от канцелярских крючков! - это предназначалось одному дежурному, - Как же тебя угораздило, жертвочка? - второе уже было для Копчика.

- Сам не знаю, прохлопал, - смутился Копчик, - говорят, намедни самого Липмана тати общипали, а он банкир, с охраной ходит, куда уж мне-то?

- Верно, общипали подлеца, - подтвердил дежурный.

- Эх ты, рыцарь крапивного семени, - Аксель передал Копчику тюк с вещами, - Облачайся. И пока я был удивлен, сняли куртку, штаны и часы...

- Нет у меня часов, дороги они, - отвечал Копчик, первым делом влезая в штаны.

- Это я так, стихи. Обидчиков-то найдете? - не без лукавства спросил Аксель у дежурного.

- Будем искать, - прогудел без интонации дежурный. Вернулся с обхода патруль. Грелся у печки, отряхивая снег и топоча сапогами. Копчик оделся, подписал заявление, составленное под его диктовку - обстоятельное, логичное, замечательно сформулированное, но совершенно бесполезное.

Копчик и Аксель вышли на крыльцо - в черном небе мерцали звездочки, но было уже утро.

- Может, сразу на службу? - предложил дисциплинированный Копчик, - Чтоб лишних кругалей не делать?

- Пошляк ты, - обиделся Аксель, - что тебе там - намазано?

- Вон кому намазано, - кивнул Копчик на подъехавшую карету, - Бери пример. Господин фон Мекк, с шести часов на службе.

Аксель сделал странное движение - словно хотел отвернуть Копчика от кареты, но в итоге всего лишь взял его за рукав. Дверца кареты распахнулась, на землю скатился румяный колобок в пуховой нарядной шляпе и с достоинством проследовал мимо друзей - как мимо пустого места. За дверью послышался топот, нестройные приветствия, и приятный гортанный голос произнес отчетливо на чистейшем французском:

- Eh bien, messieurs me surprendre!

- Пойдем, Копчик, - Аксель потянул товарища за собой, - Не думай об этом, не стоит. Не нашего ума это дело. Считай, что они доппельгангеры.

1998 (лето)

"Нас было трое, и все в нашей жизни было разделено поровну на троих. Если же одному из нас выпадало чуть больше - счастья ли, горестей ли - он всегда мог поделиться с другими своими братьями. Любви же из нас троих более всех пришлось на долю младшего из братьев - потому что двое старших любили его бесконечно.