Четвертое крыло

– Если думаешь, будто сможешь убедить любого из Сорренгейлов рисковать шеей ради кого угодно вне границ Наварры, ты глупец, – оскалился в мою сторону мужчина.

Под моей кожей болезненно затрещала энергия, требуя выхода.

Мужчина слегка придвинулся и с очевидным осуждением смерил меня взглядом с ног до головы.

– Интересно, сколько отвалит ваш король, чтобы вернуть дочку своего самого прославленного генерала. Готов спорить, на твой выкуп можно будет вооружить весь Дрейтус на десять лет вперед.

Выкуп? Вот это вряд ли.

Тэйрн зарычал.

– Вот дерьмо, – пробормотал Боди, придвигаясь ко мне.

– А вы попробуйте. Рискните. – Я скривила пальцы, выпуская достаточно энергии, чтобы в тучах над нами сверкнул свет.

От сосен на опушке луга зловеще побежали тени – Ксейден поднял обе руки, и ездоки напряглись, когда тьма застыла в каком-то дюйме от их ног.

– Еще хоть шаг к этой Сорренгейл – и сдохнете раньше, чем моргнете, – сказал Ксейден, угрожающе понизив голос. – Ее не трогать.

Женщина покосилась на тени, потом вздохнула:

– Мы будем с остальной стаей. Дай знак, если сможешь выбраться от неверующих. – И она развернулась, ведя мужчину к их грифонам.

В считаные секунды они взмыли в небо.

Все головы повернулись ко мне – выражение в глазах разнилось: от напряженного ожидания до чего-то вроде страха, и внутри меня все упало. Никто не удивился появлению ездоков или тому, как они разбрасывались словечками вроде «вэйнители». И все знали, что Ксейден помогал врагу.

А я была здесь лишняя.

– Удачи, Риорсон. – Имоджен заправила розовый локон за ухо, показав краешек бунтарской метки под рукавом летной формы, и ушла, чтобы оставить нас наедине.

Я не могла собраться с мыслями, хваталась за все, кроме самой очевидной и убийственной истины, пока все остальные медленно следовали за Имоджен обратно к озеру.

По предплечью третьекурсника, прошедшего передо мной, тоже вился узор метки.

Вот Гаррик. Он командир отделения, но он… здесь, а не с отрядами секции Пламени. Как и Боди, и Имоджен. Та брюнетка с кольцом в носу – кажется, Солейл, и на ее левом предплечье – та же метка. Второкурсник из секции Когтя. Узор на коже есть и у него.

А Лиам… Лиам остался стоять со мной.

«Тэйрн».

Я пыталась дышать как можно ровнее под взглядом Ксейдена, державшего маску бездушного командира крыла.

«Серебристая?» – дракон повернул ко мне огромную голову.

«У них всех метки восстания, – сказала я. – Все в этом отряде, кроме меня, дети отступников».

В неразберихе летного поля Ксейден собрал группу из меченых.

И все они. Гребаные. Предатели.

А я попалась.

Поверила ему.

«Да. Так и есть», – согласился дракон со смирением в голосе.

У меня чуть не остановилось сердце, когда я поистине осознала происходящее. Это не просто Ксейден предал меня, предал все королевство. Было лишь одно объяснение, почему оба моих дракона вели себя так, сука, смирно в присутствии врага.

«Вы с Андарной тоже мне лгали. – Вес измены оказался слишком велик, и я почувствовала, как плечи согнулись под ним. – Ты знал, что он делает».

«Мы оба выбрали тебя», – произнесла Андарна, словно это могло спасти ситуацию.

«Но вы знали», – я взглянула мимо Лиама, смевшего смотреть на меня с печалью, на Тэйрна, не сводившего с Ксейдена убийственного взгляда, словно еще решал, сжечь его на месте или нет.

«Драконы связаны, – объяснил он, пока Ксейден приближался. – И есть лишь одна связь священнее, чем связь дракона и его всадника».

И это связь дракона и его брачной пары.

Все знали, кроме меня. Даже мои драконы. О боги, неужели Даин был прав? Неужели все, что делал Ксейден, – обман, чтобы завоевать мое доверие?

Нежное свечение счастья, любви, доверия и привязанности, что так ярко горело в моей груди какие-то минуты назад, болезненно замерцало, требуя кислорода, словно костер, залитый ведром воды в конце привала. Мне оставалось лишь наблюдать, как умирают угли.

Чем ближе подходил Ксейден, тем опасливее он на меня смотрел, словно я какой-то загнанный зверь, готовый драться зубами и когтями.

Как мне вообще хватило дурости ему поверить? Как я могла в него влюбиться? Легкие ныли, а сердце кричало. Этого не может быть. Я не могла быть такой наивной. Но, значит, была, раз теперь мы здесь. Все его тело – хреново предупреждение, особенно темный след, вопиюще очевидный на его шее прямо сейчас. Может, его отец и был Великим Предателем, может, его дела и стоили жизни моему брату, но предательство Ксейдена ранило не меньше.

Он вздрогнул, увидев, как горят мои глаза.

– Хоть наша дружба была настоящей? – прошептала я Лиаму, стараясь найти в себе силы не кричать.

– Она и есть настоящая, Вайолет, но я обязан ему всем, – ответил тот, а когда я подняла взгляд, посмотрел с таким страданием в глазах, что я его едва не пожалела. Едва. – Все мы. И если ты дашь ему объяснить…

Вот он. Гнев, поспешивший на помощь, чтобы пересилить боль.

– Ты смотрел, как я с ним тренируюсь! – я толкнула Лиама в грудь, и он отшатнулся. – Ты стоял и смотрел, как я в него влюбляюсь!