Четвертое правило Мангуста

Раздался неровный перестук каблучков. Капитан Сычова выполнила приказ. Стас потягивал коктейль, расправив могучие плечи.

– Привет, Антон! – обратился я к бармену.

– День добрый! – отозвался паренек. – Вам сок апельсиновый?

– Нет, молочный коктейль.

– О, меняем привычки! – Взбивая ароматную мешанину, бармен доверительно сообщил: – Менты прямо задолбали. После тех выстрелов.

Я положил на стойку деньги:

– С тебя, Антон, им взять нечего.

– То-то и оно. Промурыжили только. Как будто лично я ту пальбу организовал.

– Плюнь и разотри. – Взяв бокал с коктейлем, я направился к столику.

Рыжий встретил меня взглядом исподлобья:

– Зря ты не сказал, кто конкретно из МУРа тебя прессует. Мы бы это дело мигом уладили.

Присев, я поднял бокал:

– Твое здоровье.

– И твое. – Мы чокнулись молочными коктейлями.

Я произнес:

– Выпьем за тех, кто не бьет лежачих. Хотя ты, похоже, к таковым не относишься.

Веснушки Рыжего покраснели.

– Скажи «ластик»! – потребовал он.

Я мотнул головой:

– Черта с два. Ты мне очень сейчас не понравился.

– Переживу. – Допив коктейль, Рыжий поднялся. – Принципы у каждого свои.

– Конечно, – подчеркнул я. – Вселенная велика.

– Вот и я думаю. – Стас направился к выходу.

Я бросил ему вслед:

– Надеюсь, ты собою доволен.

Он притормозил, постоял и потопал назад.

– А если не доволен? – буркнул он, плюхаясь на стул. – Делать-то что? Ты же ни черта не знаешь. А исповедоваться, извини, охоты у меня нет.

Я вскинул руку:

– Стоп! Остановимся на этом. Ты собою не доволен, но не знаешь, что делать. Ситуация рабочая. Думай.

Краснота сошла с его веснушек.

– Шел бы ты… Докладывать обстановку или будем ля-ля?

– Давай, – кивнул я. – О шестом спецотряде.

Стас взял мой бокал и отлил себе немного коктейля.

– Про этот спецотряд легенды ходили. В горячих точках, дескать, они совершали такое, что ни танкам, ни авиации не по силам. Командовал отрядом майор Остапчук, у которого, по слухам, японские ниндзя многому могли поучиться. Беда только, убивал он с особым удовольствием, демонстрируя приемы карате. Ребята его тоже, мягко говоря, гуманизмом не отличались. Короче, стал шестой отряд все больше выходить из-под контроля, пока не сделался большой занозой в заднице командования. Год назад примерно было принято решение его расформировать, однако… – Допив коктейль, Стас указал на мой бокал: – Можно еще? Все равно ведь не пьешь. – Он плеснул из моего бокала в свой. – Но расформирование практически провалилось. Около половины личного состава и сам майор Остапчук будто в воздухе растворились. Где они гуляют, неизвестно. Вот, в общем-то, и все.

Мысли в моей голове вращались, как жернова.

– То есть ты хочешь сказать, что майор Остапчук…

Стас кивнул.

– Сто пудов. Судя по почерку преступлений. Но почему он подписывается «Француз»… шут его знает.

– Вовсе не шут, – возразил я. – Знает тот, кто знает нас обоих: его и меня. Тебе не обрисовали, как выглядит этот майор?

Рыжий вновь кивнул:

– Повезло. Сержант из его отряда сейчас на пенсии по инвалидности, как раз он-то… Короче, майор мужик – ничего особенного, здоровенный только. Примета лишь одна: лысый. Голову не бреет, волосы на ней вообще не растут.

Я шваркнул бокалом по столу:

– Значит, видел я его в этом баре. Не далее как в понедельник. Мирно разошлись, мать твою.

Стас удивленно на меня воззрился:

– Как это?… Что ему здесь было нужно?

– Зашел взглянуть на чувака, чью кличку себе присвоил.

Рыжий взъерошил свои кудри:

– Ай да майор! Нахальство – второе счастье! Ну ничего, еще попадется!

– Угу, – кивнул я с досадой. – Обоих гадов я вроде уже знаю. Осталось лишь назначить им свидание.

– Не уйдут, – заявил Стас. – Выловим.

Я вздохнул:

– Какой ценой?

– А вот этого, – рассудительно заметил Рыжий, – не угадает никто. Но сделаем все возможное, факт. И брось перемалывать «что было бы, кабы». Выкладывай, что сам надыбал.

Приходилось признать его правоту. Я вкратце доложил о результатах сегодняшнего моего эксперимента, о Внушателе и двойниках-фантомах, существующих лишь в наших замороченных головах. Глаза Стаса загорелись. Подобная «мистика», похоже, занимала его более, чем кондовая реальность. Меня же – наоборот. Во время сжатого своего рассказа я параллельно обдумывал Дашкину «умную мысль» о том, что лже-Французу не резон меня топить или снимать с крючка. Самое идеальное для него, чтобы я вечно ходил под подозрением. Но, поскольку Сычиха объявила начальству свое особое мнение…

– Погоди-ка, – прервал мой рассказ Рыжий, – что-то я не врубился. Ведь на кухне нас было двое: ты и я. Она вошла, села ко мне на колени и принялась… Я это чувствовал, и мы с тобой оба видели. У кого ж была галлюцинация?

Разумеется, объяснить это было трудно. С нами работал гений, возможности которого просто ошеломляли.

– Галлюцинация была у обоих, – ответил я кисло. – Он как-то спроецировал Дашкин образ на твои и мои мозги синхронно. Представь двух кинооператоров, снимающих актера с разных точек…

Излагая свою хилую теорию, я вернулся к прерванным размышлениям. Итак, поскольку Сычиха сегодня объявила, что не верит в мою вину, а в ее команде наверняка утечка… Черт меня дери!