– Люди думают, что это помогает, и радуются, что мы не сидим сложа руки. У них есть надежда. Если мы перестанем это делать, то отнимем у них надежду.
– А разве есть надежда, Дрефан?
– Я не знаю, – прошептал он.
– Ты читал вчерашний рапорт?
Дрефан кивнул.
– Число умерших продолжает расти. Вчера эта цифра поднялась до более чем шести сотен.
Кэлен подавленно посмотрела вдаль.
– Ужасно, что мы ничего не можем сделать.
Шота сказала, что путь будет указан. Дух сказал, что путь будет указан. Мысль о том, что придется потерять Ричарда, была невыносимой – но еще страшнее было думать об умирающих людях.
– Ладно, – сказал Дрефан. – Я хотел сходить в город.
Кэлен сжала его плечо. Дрефан вздрогнул. К такой реакции она, Исповедница, давно привыкла. Кэлен убрала руку.
– Я знаю, что не в твоих силах остановить чуму, но все равно спасибо за помощь. Только твои слова поддерживают в людях надежду.
– Слова – лучшее средство целителя. Часто только ими мы и можем помочь страждущим. Люди думают, что быть целителем – значит излечивать. На самом деле это бывает редко. Я давным-давно понял, что быть целителем – значит жить рядом с болью и страданием.
– Как Ричард? Ты видел его сегодня?
– Он у себя в кабинете. Выглядит хорошо. Я заставил его поспать.
– Спасибо. Ему нужен был отдых.
Дрефан внимательно посмотрел на Кэлен.
– Он сделал то, что должен был сделать, отправив на казнь этого человека, который хотел твой смерти, но я знаю, что ему было нелегко принять такое решение. Он ненавидит убивать даже тех, кто заслуживает смерти.
– Я знаю, – сказала Кэлен. – В мирное время ты можешь проявить милосердие. Но когда идет война, должен действовать. Любое колебание смертельно.
– И ты говорила это Ричарду?
Кэлен улыбнулась:
– Конечно. Он знает, что сделал то, что должен был сделать. На его месте я сделала бы то же самое, и я сказала ему об этом.
– Я надеюсь когда-нибудь встретить женщину, которая будет обладать хотя бы половиной твоей силы духа. – Дрефан улыбнулся. – О твоей красоте я уж помалкиваю. Ну ладно, мне пора идти.
Кэлен смотрела ему вслед. Он по-прежнему носил очень тесные штаны. Поймав себя на этой мысли, она покраснела и торопливо подхватила корзину с бинтами.
Надина была в больничном покое, где стояли два ряда кроватей – всего двадцать штук. Но больных было больше, и многие лежали на одеялах, брошенных на пол. В других больничных покоях было то же самое.
– Спасибо, – сказала Надина, когда Кэлен принесла бинты. Надина раскладывала по кастрюлям травы, чтобы сделать отвары. Сиделки ухаживали за больными: кормили их, бинтовали язвы и нарывы, поили отварами.
На кровати металась в жару женщина. Надина намочила бинт в холодной воде и положила ей на лоб.
– Так легче, милая?
Женщина смогла лишь улыбнуться слабой улыбкой и молча кивнуть.
Кэлен намочила еще несколько бинтов и пошла ставить компрессы другим больным. Она утирала им пот и нашептывала слова утешения.
– Ты могла бы стать целительницей, – сказала Надина, подходя к ней. – У тебя добрые руки.
– Это все, на что я способна. Я не могу никого вылечить.
Надина наклонилась к ней вплотную.
– И ты считаешь, что я могу?
Кэлен обвела взглядом комнату.
– Я понимаю, о чем ты. Но ты по крайней мере посвятила жизнь исцелению. Моя жизнь посвящена долгу. И борьбе.
– Что ты имеешь в виду?
– В конце концов, я – воин. Мой долг – убивать одних, чтобы спасти других.
Надина вздохнула.
– Порой я жалею, что я не воин и не могу сражаться за то, чтобы наступил мир и в конечном итоге целителям не нужно было бы излечивать раны.
Кэлен вышла из больничных покоев, и Надина пошла с нею. Они присели на пол в коридоре, прислонившись спиной к стене.
– Я чувствую себя беспомощной, – сказала Надина. – Дома я всегда могла снять головную боль, вылечить лихорадку или принять роды. Я ставила людей на ноги. А сейчас я могу только облегчить страдания умирающих. И думать при этом, что завтра сама могу оказаться на этой кровати. Я не знаю, как им помочь, и чувствую себя бесполезной. Я хотела бы вылечить этих людей вместо того, чтобы смотреть, как они умирают.
– Я понимаю, – тихо проговорила Кэлен. – Это было бы гораздо серьезнее, чем принять роды.
Надина промолчала. Было слышно, как за стеной стонут люди, которым суждено умереть.
– Надина, ты все еще думаешь, что рано или поздно выйдешь замуж за Ричарда?
Надин почесала свой веснушчатый нос, но не ответила.
– Я спросила не потому, что хотела тебя оскорбить или что-то еще… Я только имела в виду… ну, в общем, ты сказала, что сама завтра можешь оказаться на этой кровати. Я лишь подумала… что и я могу там оказаться. Я тоже могу заразиться чумой.
Надина посмотрела на нее.
– Ты не заразишься. Не говори так. Ты не заболеешь.
Кэлен провела пальцем по половице.
– Все может случиться. Я только подумала, что, если я… В общем, что будет с Ричардом? Он останется один.
– Что ты болтаешь?
Кэлен посмотрела в теплые карие глаза Надины.
– Если случится так, что ты займешь мое место… Ты будешь добра к нему?
Надина сглотнула.
– Конечно, буду.
– Я говорю серьезно, Надина. Многое может случиться. Я хочу быть уверена, что ты никогда не причинишь ему боль.