Четвертое сословие

Присяжные совещались в течение пяти часов и большинством десять против двух приняли решение в пользу Армстронга. Когда судья спросил, какую сумму компенсации они рекомендуют, старшина присяжных встал и без колебаний объявил:

— Двенадцать пенсов, ваша честь. — Стоимость одного номера газеты «Ситизен».

По приблизительным подсчетам, судебные издержки каждой стороны составили один миллион фунтов, и судья сообщил адвокатам, что в данных обстоятельствах стороны должны сами оплатить эти издержки. Адвокаты согласились с решением судьи и стали собирать свои бумаги.

На следующий день «Файнэншл Таймс» в большой статье, посвященной двум газетным баронам, предрекала, что в конечном счете один непременно уничтожит другого. Тем не менее, отмечал обозреватель, судебный процесс еще больше увеличил тиражи обеих газет. «Глоуб», к примеру, впервые продала больше четырех миллионов экземпляров.

Назавтра акции обеих компаний поднялись на пенс.

Пока Армстронг, обложившись разными изданиями, с интересом просматривал многочисленные статьи о себе, Таунсенд внимательно читал небольшую заметку в «Нью-Йорк Таймс», которую ему прислал по факсу Том Спенсер.

Хотя он никогда не слышал ни о Ллойде Саммерсе, ни о художественной галерее, у которой заканчивался срок аренды, дойдя до последней строчки факса, он понял, почему Том написал сверху большими буквами: «ПРИНЯТЬ К СВЕДЕНИЮ НЕМЕДЛЕННО».

Прочитав статью еще раз, Таунсенд попросил Хитер соединить его с Томом и после этого заказать ему билет на ближайший рейс до Нью-Йорка.

Том ничуть не удивился, что его клиент перезвонил через несколько минут после получения факса. В конце концов, он больше десяти лет ждал возможности заполучить крупный пакет акций «Нью-Йорк Стар».

Таунсенд внимательно слушал, пока Том рассказывал все, что ему удалось узнать о мистере Ллойде Саммерсе, и о том, почему он ищет новое помещение для своей художественной галереи. Исчерпав все свои вопросы, он поручил адвокату как можно скорее организовать встречу с Саммерсом.

— Я вылетаю в Нью-Йорк завтра утром, — добавил он.

— Тебе незачем лететь сюда, Кит. Я всегда могу поговорить с Саммерсом от твоего имени.

— Нет, — возразил Таунсенд. — У меня тут свои счеты. Эту сделку я хочу заключить лично.

— Кит, ты понимаешь, что если у тебя все получится, тебе придется стать гражданином Америки, — сказал Том.

— Я уже много раз тебе говорил, Том, никогда.

Он положил трубку и сделал несколько записей в блокноте. Решив, сколько он готов предложить, он позвонил Хитер и спросил, в котором часу у него самолет. Если Армстронг не полетит тем же рейсом, он заключит сделку с Саммерсом еще до того, как кто-нибудь догадается, что аренда помещения для художественной галереи в Сохо может стать ключом к контрольному пакету акций «Нью-Йорк Стар».

— Могу поспорить, что Таунсенд вылетит в Нью-Йорк первым же рейсом, — сказал Армстронг, когда Рассел Критчли прочитал ему статью по телефону.

— В таком случае советую тебе сесть на тот же самолет, — предложил его нью-йоркский адвокат, сидя на краю кровати.

— Нет, — возразил Армстронг. — Пусть мерзавец думает, будто мы ничего об этом не знаем. Мы его опередим и сделаем наш ход до того, как его самолет коснется земли. Договорись о встрече с Саммерсом как можно скорее.

— Вряд ли галерея открывается раньше десяти часов утра.

— Значит, ты должен стоять у ее дверей без пяти десять.

— До какого предела я могу дойти?

— Дай ему все, что он захочет, — распорядился Армстронг. — Предложи даже купить ему новую галерею. Делай все, что угодно, только не подпускай к нему Таунсенда. Если Саммерс будет на нашей стороне, через него мы доберемся до его матери.

— Хорошо, — сказал Критчли, натягивая носок. — В таком случае мне следует поторопиться.

— Постарайся прийти в галерею до ее открытия. — Армстронг немного помолчал. — И если адвокат Таунсенда явится туда раньше тебя, спусти его с лестницы.

Критчли не засмеялся — он не был до конца уверен, что это шутка.

Том ждал своего клиента за дверями зала таможенного контроля.

— Плохие новости, Кит, — вместо приветствия сказал он, пожимая ему руку.

— То есть как? — опешил Таунсенд. Они направились к выходу. — Армстронг не мог попасть в Нью-Йорк раньше меня. Я точно знаю, что он сидел за своим столом в «Ситизен», когда я вылетел из Хитроу.

— Может, он и сейчас сидит за своим столом, — сказал Том, — но Рассел Критчли, его нью-йоркский адвокат, сегодня утром встречался с Саммерсом.

Таунсенд резко остановился посреди дороги, не обращая внимания на визг тормозов и протестующие сигналы таксистов.

— Они подписали договор?

— Понятия не имею, — пожал плечам Том. — Могу тебе только сказать, что его секретарша оставила для меня сообщение об отмене вашей встречи.

— Черт! Значит, первым делом едем в галерею, — Таунсенд наконец шагнул на тротуар. — Они наверняка еще ничего не подписали. Черт! Черт! — повторил он. — Надо было позволить тебе самому встретиться с ним.

— Он согласился передать вам свои пять процентов акций «Стар», если ты вложишь деньги в новую галерею, — сообщил Критчли.