Четвертое сословие

«Дорогая мама!

Только что получил твое письмо с предложениями, как провести каникулы. Сначала я хотел последовать твоему совету и проехать по побережью Франции, закончив путешествие где-нибудь в Дювиле — но потом неожиданно встретил редактора колонки „Оксфорд Мейл“, который предложил мне посетить Берлин.

Они хотят, чтобы я написал четыре статьи, по тысяче слов каждая, о жизни в оккупированной союзниками Германии, а потом поехал в Дрезден и рассказал о восстановлении города. Мне предлагают двадцать гиней за каждую статью. В силу шаткости моего финансового положения — в чем виноват только я сам — Берлин взял верх над Дювилем.

Если в Германии есть такая вещь, как открытки, я обязательно пришлю их тебе вместе с копиями статей для папы. Может, „Курьер“ ими заинтересуется?

Жаль, что я не увижу тебя этим летом.

Целую. Кит».

Когда занятия в колледже окончились, Кит двинулся в том же направлении, что и большинство студентов. Он доехал в своем «эм-джи» до Дувра и переправился на пароме в Кале. Из Кале все отправились в путешествие по историческим городам континента, он же направил свой открытый автомобиль на северо-восток в сторону Берлина. Стояла жара, и Кит впервые ехал с поднятым верхом.

Кит петлял по извилистым дорогам Франции и Бельгии, и все вокруг постоянно напоминало ему о том, как мало времени прошло после войны в Европе. Порушенные изгороди и изувеченные танками поля, разбомбленные дома, оказавшиеся на пути наступавшей и отступавшей армий, реки, засоренные ржавой военной техникой. При виде разрушенных зданий и разоренных деревень образ Дювиля с его казино и ипподромом казался все более привлекательным.

Когда стало слишком темно, чтобы различать рытвины на дороге, Кит свернул с шоссе и проехал несколько сотен метров по тихой проселочной дороге. Он остановился на обочине и сразу провалился в глубокий сон. Задолго до рассвета его разбудил грохот грузовиков, направлявшихся к немецкой границе. Он записал в блокноте: «Судя по всему, армия встает, не обращая внимания на движение солнца». Ему пришлось несколько раз повернуть ключ, прежде чем машина зафыркала и завелась. Он протер глаза, развернул «эм-джи» и выехал на главную дорогу, стараясь не забывать, что нужно держаться правой стороны.

Через пару часов он добрался до границы, где ему пришлось выстоять длинную очередь: каждого человека, желающего въехать в Германию, тщательно проверяли. Наконец он оказался перед пограничником, который взял его паспорт на проверку. Выяснив, что Кит — австралиец, он отпустил какую-то шутку насчет Дональда Брэдмана[10] и, махнув рукой, разрешил ему ехать дальше.

Все, что Кит слышал или читал до этого, не шло ни в какое сравнение с тем, что он увидел в побежденной стране. Трещины в дороге превращались в ямы, ямы превращались в воронки, и его продвижение становилось все медленнее. Вскоре он ехал не быстрее электромобиля в курортном парке аттракционов. А если ему удавалось разогнаться до шестидесяти километров, тотчас приходилось съезжать на обочину, пропуская очередную колонну грузовиков — с американскими звездами на дверцах.

Он решил воспользоваться одной из таких незапланированных задержек и перекусить в кафе, которое заметил чуть в стороне от дороги. Еда оказалась несъедобной, пиво разбавленным, а недовольный вид трактирщика и его подручных не оставлял сомнений в том, что ему здесь не рады. Он не стал заказывать второе блюдо, быстро расплатился и уехал.

Километр за километром он медленно продвигался к немецкой столице и добрался до окраины города всего за несколько минут до того, как зажглись газовые фонари. Он тотчас отправился на поиски небольшой гостиницы где-нибудь на задворках Берлина. Он понимал — чем ближе к центру, тем меньше вероятность, что гостиница окажется ему по карману.