Четвёртый

Оказалось совсем не далеко - с десяток кварталов. Квартира у Бецких была немного теснее, чем у нас, но тоже отдельная и со старинной мебелью. Меня сразу командировали растопить дровяную колонку, а когда вода согрелась - отправили мыться. Потом я приглядывал за жарким - не понял, откуда взялись картошка и мясо, но получилось нажористо и вкусно. Собственно, проблем с аппетитом и в помине не было, а тут ещё бутылочка незнакомого заграничного вина. Лёгкого, но кисловатого. А потом я завёл патефон (был у нас такой в детском саду, так что я знал, как с ним обращаться) и мы стали обниматься. Вернее, как бы танцевать, но на самом деле...

- Я ведь не шугала тебя, - жаловалась подруга. - А ты словно чурбан с глазами - смотришь, и ничего не делаешь.

Чуть погодя, огладив её со всех сторон и поняв, что желание мы испытываем обоюдное, а намерения у Ольги самые серьёзные, достал резинотехническое изделие, в которые мы часто упаковываем чувствительные к сырости принадлежности подрывника.

- Не надо, - отвела она мою руку, готовую вскрыть упаковку. - Последствий не наступит, потому что тот самый подкожный жир, что ты как-то упоминал, из меня весь куда-то пропал. Эффект перетренировки от больших физических нагрузок. Соответственно и некоторые явления уже пару раз не случались. Иди ко мне.

Я и пошёл. Сделал, конечно, больно, но это ведь только один раз. Уснули мы рядышком на просторной кровати и дрыхли, игнорируя сигналы воздушной тревоги. Вот, если бы ветка под ногой хрустнула...

Утро оказалось замечательным. Солнце за окнами, на кухне что-то скворчит и запах кофе на всю округу. Оля уже накрывала завтрак. Обильный и плотный завтрак практикующего диверсанта, который я восхвалил словесно и одобрил действием.

- Как я понимаю, после всего этого я просто обязан на тебе жениться, - закинул я удочку, ожидая реакции. Если по классике, мне должны броситься на шею и оглушить восторженным визгом.

- Вопрос о женитьбе мы рассмотрим позднее. Пока же достаточно, чтобы ты считал себя моим женихом, - улыбнулась девушка. - Будешь?

- Да. Надеюсь, ты мне расскажешь о себе и родителях?

- Точно знаю, что они не только живы, но и на свободе. Более того - работают по специальности в одной из далёких стран и очень хотят, чтобы я к ним присоединилась. Для этого мне нужен жених, а никого лучше тебя на эту роль просто нет.

Удивительная она, всё-таки, эта Ольга. Вот сейчас очередной раз призналась мне в любви, но слова для этого подобрала такие, будто речь идёт о чём-то ужасно деловом. Или забавляется, проверяя меня на догадливость? В ней всегда присутствует недосказанность, хотя нет, не присутствует, а только кажется, хотя... путаюсь. Боюсь, просто не знаю слов, которыми это можно описать. Как и её внешность.

- То есть, получается, меня отозвали из-за тебя? Чтобы обеспечить сопровождение дочери дипломата к месту работы отца? - выдвинул я единственное, пришедшее мне на ум предположение.

- Тепло, - улыбнулась Оля. - Не надо, не терзайся сомнениями - скоро всё выяснится. Папины коллеги обязательно нас навестят и обо всём расскажут.

- Тебе расскажут, - поправил я.

Оля собрала посуду со стола и занялась её мытьём. Знаю - это не признак гнева, а способ взять паузу, чтобы подумать.

Потом мы гуляли, а у нас на каждом шагу проверяли документы. Вчера хоть бы один патруль остановил, а сегодня, словно с цепи сорвались - и военные, и милицейские. Это, наверное, потому, что два сержанта, идущих энергичным шагом под тяжестью вещмешков - картина естественная. А они же, но под ручку - непорядок. Тогда мы пошли в ногу, и всё сразу стало на свои места, словно строевой шаг превращает людей в невидимок.

Вообще-то обстановка на улицах несколько тревожная. Эти аэростаты, висящие над городом, окна с полосками бумаги накрест - я такое раньше только в кино видел. И люди на улицах выглядят далеко не безоблачно. В обликах прохожих присутствует какая-то встревоженность. Их легко понять - на дворе уже октябрь. Прохладно - люди надели пальто и шинели. Буквально через неделю в Москве возникнет паника, вслед за чем будет объявлено осадное положение. Да, немцы уже рвутся к столице.

Увы, я не знаток истории этого периода. Впрочем, и любого другого тоже, но грядущие вскоре события были обрисованы в каком-то интересном фильме - запомнились.

- А я думала, что вы вечером к нам зайдёте, - улыбнулась Ольга незнакомцу в штатском, прохаживающемуся у ворот во двор.

- Я и зашёл, - открыто и доброжелательно улыбнулся в ответ мужчина.

- Просто дома нет никто, - в тон этим улыбкам пошутил я. Мрачноватость здешней нынешней атмосферы меня несколько утомила - хотелось хотя бы мимолётного просвета в царящем вокруг унынии.

Поднялись в квартиру, поставили чайник. Гость принёс баранок, а кусковой сахар из пайков у нас имелся.

- Рад знакомству, Иван Александрович. Меня зовут Виктором Сергеевичем. С вашей невестой мы водим знакомство года четыре, ещё с Испании, мужчина выглядел уверенно и дружелюбно.

- Дядь Вить! Сначала я спрошу. А то вы потом так в него вцепитесь, что словечка не вставишь. Что тогда, в июле, здесь произошло?