Четвертый брак черной вдовы

Но ее рыцарь оказался совсем иным — вовсе не галантным, и без сверкающих лат. А коня ему и вовсе пришлось продать. Только кому нужна внешняя мишура? Глупышкам, не знающим жизни. Ведь главное — не лоск, и не правильность речей. Главное — что в сердце огонь, а душа без гнильцы. Главное, чтобы мужчина был надежной стеной, а не декоративной расписной ширмой. А Хоэль был именно стеной — надежной, крепкой, за которой можно спрятаться, к которой можно прижаться, впитывая каменную силу.

Это был их медовый месяц, и они проживали его, как юные влюбленные — дурачась, играя и предаваясь самым изысканным наслаждениям. Они ездили на пикники, и Катарина возвращалась такой уставшей, словно охотилась на медведя, а не наслаждалась вином и фруктами на поляне или взгорочке, а Хоэль только посмеивался, глядя на жену горящими глазами. Они гуляли по саду, украдкой целуясь в розах, сидели на лужайке перед беседкой, и Катарина читала мужу стихи или пьесы, а он внимательно слушал, но иногда начинает валить жену на траву прямо посреди особо трагической сцены. Они не пропускали ни одной пьесы дона Гарсиласо и ходили на другие уличные представления, арендуя балкончик с видом на площадь. Теперь Катарина не прятала лица, а на соседних балконах начали появляться другие благородные донны, вдруг посчитавшие, что то, что не зазорно герцогине дель Астра, может быть весьма интересным и для них.

После слушанья о фиктивности брака Катарина, опасавшаяся, что вся Тьерга отвернется от них, в первое же утро получила столько приглашений, добрых пожеланий и писем сочувствия, что сначала расценила это, как шутку. Но, поразмыслив, пришла к выводу, что высший свет не терпит нарушения приличий, если только эти приличия не нарушаются особами знатными, богатыми и красивыми. А они с мужем были именно такими, и весь мир принадлежал им, и она намеревалась воспользоваться всеми благами этого мира. Тем более что так долго была их лишена.

Продолжали они с мужем и полюбившуюся пикантную игру — Катарина дразнила Хоэля, показывая красивое белье украдкой и в самых неподходящих местах. Однажды она умудрилась продемонстрировать Хоэлю новые чулочки за завтраком, прямо при Лусии, которая ничего не заметила и удивленно захлопала глазами, когда Хоэль вдруг вспомнил, что ему срочно необходимо поговорить с женой и утащил Катарину прямо от заварных пирожков с вишневым вареньем. Утащил, естественно, в спальню.

Супруги вернулись через четверть часа, стараясь сохранять серьезный вид, но Лусия онемела от ужаса, увидев, что прическа Катарины растрепалась, а ворот платья надорван.

Разговор между подругами не замедлил состояться сразу же после завтрака, и Лусия, захлебываясь слезами, схватила Катарину за руку.

— Он превращает тебя в такое же животное, как сам, — говорила компаньонка. — Дон Тадео приходил вчера, хотел видеть тебя Он так страдает Он не верит, что ты живешь с этим мужланом и надеется, что ты скоро разведешься Он хочет на тебе жениться

— Хочет жениться? — усмехнулась Катарина, нетерпеливо поглядывая в окно, где прогуливался среди розовых кустов Хоэль, дожидаясь, когда она выйдет. — Неплохо бы дону Тадео сначала спросить меня — хочу ли я стать его женой. А не сплетничать.

— Сплетничать?! — воскликнула Лусия. — Дон Тадео спрашивал у меня о тебе, он так любит тебя, он настоящий благородный человек, а этот… этот…

— А этот — мой муж! — сказала Катарина резко. — И не надо говорить о нем плохо в моем присутствии, если ты дорожишь моим добрым к тебе отношением.

— Он и правда околдовал тебя — прошептала Лусия, с ужасом распахивая глаза.

— Околдовал? А ты не думала, что я всего лишь стала самой собой? И это заслуга Хоэля. Ведь всех вас устраивало, что я похоронила себя во вдовьем платье.

— Дона Тадео не устраивало.

— Оно и видно, — Катарина покривила губы. — Пойми, Лусия, настоящий мужчина не станет ждать. Он придет и возьмет. Вернее, протянет руку — и женщина сама упадет в нее. Дон Тадео слишком долго ждал, теперь пусть попытает счастья с кем-то другим, — и она упорхнула в сад, к своему настоящему мужчине.

Что касается Хоэля — он был счастлив, и однажды сказал Катарине:

— Чем же я так выслужился перед небесами, раз они настолько расщедрились? Дали мне красивую и умную жену, еще и добрую, как ангел.

— Убеждена, что все и правда неспроста, — ответила ему Катарина со смехом. — Но добрые дела потому и вознаграждаются, что ты о них забываешь. Помнишь Писание? Пусть правая твоя рука не знает, что творит левая.

— Возможно, ты и права, — взгляд Хоэля затуманился. — Только бы это не кончилось.

— Это не кончится до самой смерти, — пообещала ему Катарина, обвивая его шею руками и целуя его щеки, глаза, губы. — Потому что только смерть мы не сможем победить, а с остальным справимся. Но не надо грустных мыслей. Не теперь, когда мы так счастливы.

28. Смертельные сладости