Четвёртый долг (ЛП)

- Прежде чем мы начнем, мы устроим небольшое шоу. - Дэниэль оставил меня стоять на ковре и направился к маленькому столику, покрытому черной скатертью. - Я уверен, что как только ты увидишь, что находится здесь, ты поблагодаришь свои гребаные звезды, что у тебя есть сила, чтобы помешать нам их использовать.

Мое сердце бешено колотилось, перекачивая кровь по венам.

- Какая сила?

- Повинуйтесь и делайте то, что мы говорим, и они останутся чисто декоративными. - Сняв тряпку, Дэниэль схватил что-то и спрятал за спину. - Знаешь, что это такое, Нила?

Я ненавидел этот вопрос.

Каждый раз, когда я слышала его, это доставляло мне еще больше мучений.

Мне хотелось разобрать предложение, сжечь гласные, разорвать согласные. Я больше никогда в жизни не хотела слышать эту мешанину слов.

Держа голову высоко, я не смотрела на него.

- Тебе лучше ответить мне, Нила. - Дэниэль подошел ближе и остановился передо мной. Его голос забивал гвозди в мой гроб.

Я посмотрела в его демонические глаза, ноздри раздувались от гнева. Я сжимала и разжимала кулаки.

- Нет, я не знаю, что это такое, и мне все равно. Ты как чертов ребенок, ждущий родительского одобрения.

Бонни усмехнулась.

- О, сегодня я преподам твоему языку хороший урок.

- Верни меня обратно в мою комнату. Мне надоело играть.

Рассмеявшись, Дэниэль поймал меня за запястье и крепко прижал к себе.

- Не так быстро, Уивер.

Поглаживая мой сосок сквозь белую ночную рубашку, он пробормотал:

- Ты забыла, кто спас тебя прошлой ночью? Ты была такой уставшей. Я скажу тебе. «Дочь мусорщика» свела бы тебя с ума, если бы я не вмешался. - Он ущипнул меня. - Это я расстегнул железо и отпустил тебя.

Он прав.

Его забота о моем благополучии могла бы показаться доброй и заботой, если бы он не был тем, кто ударил меня ивовым прутом, когда я была согнута и заключена в ужасное средство пытки «Дочь мусорщика».

Ему было поручено научить меня хорошим манерам после того, как я отказалась есть с ними. Ему было велено заставить меня истекать кровью.

Удивительно, но он этого не сделал.

Он был счастлив, просто видя мои слезы.

Однако, по словам Ката, это портило всё удовольствие.

«Дочь» должна была сокрушать своих жертв. Моя голова была склонена к коленям, железные прутья были мучительны, медленно затягивались лебедкой, складывая меня в роковое оригами.

- Чего ты от меня хочешь? Благодарности? Награды за милосердие? Чего?

Дэниэль прищурился, протягивая предмет.

- Чего я хочу, Нила, так это чтобы ты мне подыграла.

Я фыркнула, не в силах скрыть отвращение.

- Подыграть тебе, пока ты пытаешь меня? Конечно, почему я об этом не подумала?

Мой взгляд упал на предмет. В кои-то веки я понятия не имела, что это такое. Я не помнила, чтобы видела его в книге пыток, которая принадлежала Ви.

Напрягая спину, я сказала:

- Я же говорила тебе. Я понятия не имею, что это такое. Убери это от моего лица.

Он проигнорировал мою команду, улыбаясь, как Чеширский кот.

- Хороший. Это дает мне шанс научить тебя кое-чему для разнообразия.

Ты многому меня научил, Баззерд.

Как ненавидеть.

Как жаждать смерти.

Как спланировать твою кончину.

Дэниэль рассмеялся, поглаживая круглое медное устройство со штопором посередине и лепестками, расположенными вместе с маленькой круглой ручкой. Оно выглядело довольно старомодно, по-варварски.

- Это «Груша страданий». - Он сунул его мне под нос. - Когда-нибудь видела такое раньше?

- Я только что сказала тебе, что не знаю, что это.

Он просиял.

- Позволь мне показать тебе, как это работает.

Я отшатнулась, когда он взял грушу и повернул маленький рычажок внизу. Лепестки медленно раскрывались наружу, образуя болезненный четырехлистный цветок.

- Это хитроумное устройство имеет три применения.

Я с трудом сглотнула, когда он продолжал расправлять лепестки.

- Использование номер один было для лжецов и подстрекателей. Грушу втискивали им в горло и медленно раскрывали, пока не сломается челюсть.

Я содрогнулась.

- Использование номер два было для геев или священников, которые нарушили свою веру. Грушу засовывали им в задницу и широко раскрывали, пока их задница не разрывалась.

Он засмеялся, раскрыв грушу полностью.

- Третий вариант был для женщин. Прелюбодеи и монахини, которые лгали о том, что они девственницы для своего Бога или верных супругов. Их засовывали им во влагалище, и только после того, как они были растянуты, они были признаны достаточно раскаявшимися, чтобы заслужить «Колыбель Иуды» или «медного быка».

Я закрыла глаза. Я не хотела представлять себе остальные орудия пыток. Я не могла этого вынести. Я видела фотографии «медного быка» - беднягу засовывали внутрь бронзовой статуи и разжигали под ней огонь. Жертва поджаривалась заживо, в то время как дым от обугливающихся останков вырывался через ноздри быка.

Я вздрогнула.

Его пальцы ласкали мою щеку.

- Не волнуйся. Сегодня я им не воспользуюсь. Просто хотел показать и рассказать, помнишь? - Хихикая, он положил «грушу страдания» на боковой столик.

- Ты должна себя хорошо вести, Нила, - сказал Кат. - Один неверный шаг и придётся использовать одну из этих игрушек. Поняла?

Я нахмурилась, не удостоив его ответа.

Джетро…