Четвертый К.

— Господин президент, я знаю, вы католик, но не забывайте, что наша страна в большинстве своем протестантская. Просто в вопросах внешней политики мы не должны считать убийство Папы главной заботой. Для будущего нашей страны необходимо сохранить жизненно важные пути снабжения нефтью. Нам нужен Шерабен, и мы должны действовать осторожно, руководствуясь разумом, а не чувствами. И я еще раз хочу заверить вас — ваша дочь в безопасности.

Оудик был явно искренен и производил хорошее впечатление. Кеннеди поблагодарил его и проводил до дверей. Когда Оудик вышел, Кеннеди обратился к Дэйзи:

— Что он имел в виду на самом деле?

— Он хочет договориться с вами, — ответил Дэйзи. — А возможно, не желает, чтобы у вас возникла идея сделать нефтяной город Дак, стоящий пятьдесят миллиардов долларов, фишкой в игре, — он помолчал, потом добавил: — Я думаю, он может быть полезен.

Кеннеди погрузился в свои мысли. Кристиан воспользовался этим и попросил:

— Фрэнсис, я должен поговорить с тобой с глазу на глаз.

Президент извинился перед другими участниками совещания и увел Кристиана в Овальную комнату. Кеннеди не любил эту небольшую комнату, но все другие помещения Белого дома были забиты советниками и сотрудниками, ожидавшими окончательных инструкций.

Кристиан любил Овальную комнату. Между тремя высокими окнами справа от небольшого письменного стола висел красно-бело-синий национальный флаг, слева — более скромный темно-синий флаг президента. Кеннеди махнул рукой Кристиану, чтобы тот сел. Кристиан про себя удивился, как этот человек может держаться так собранно. Хотя они и были близкими друзьями в течение многих лет, Кеннеди не демонстрировал перед ним своего волнения.

— Целый час бесполезных дискуссий, — сказал Кеннеди. — Я уже ясно сказал, что мы отдадим им все, чего они хотят. А они все ее продолжают обсуждать.

— У нас новые осложнения, — прервал его Кристиан, — внутри страны. Мне очень не хотелось беспокоить тебя, но это необходимо.

Он вкратце рассказал Кеннеди о письме по поводу атомной бомбы.

— Скорее всего, это полная чепуха, — говорил Кристиан. — Один шанс из миллиона, что такая бомба существует, но уж если она есть, то разрушит десять кварталов города и убьет тысячи людей. Кроме того, радиоактивные осадки сделают этот район непригодным для жилья на неопределенное время. Поэтому мы обязаны серьезно отнестись к одному шансу из миллиона.

— Я надеюсь, — вздохнул Кеннеди, — ты не собираешься сказать мне, что это тоже связано с похитителями?

— Кто знает, — сказал Кристиан.

— Тогда держи это в тайне, надо все выяснить без шума, — посоветовал Кеннеди. — Подведи это под действия Закона о секретности атомной бомбы, — Кеннеди нажал кнопку селектора, соединяющего его с кабинетом Юджина Дэйзи. — Юдж, — сказал он, — принеси мне Закон о секретности атомной бомбы, достань все материалы по исследованию мозговых расстройств и организуй мне встречу с доктором Аннакконе после того, как завершится скандал с похищением.

Кеннеди выключил селектор, поднялся и стал смотреть в окна Овальной комнаты. Машинально гладя ладонью американский флаг, он долго стоял, задумавшись.

Кристиан, всегда удивляясь способности этого человека сфокусировать внимание на одной проблеме, отделив ее от остальных, произнес:

— Я думаю, это наша внутренняя проблема, своего рода выпадение психологических осадков, которое уже несколько лет предсказывали психиатры.

Кеннеди, стоя у окна, тихо сказал:

— Крис, держи это в секрете от всех других подразделений правительства. Об этом знаем только ты и я. Не надо говорить Дэйзи и другим членам моего штаба. Слишком это тяжелая ноша, чтобы добавлять ее ко всему остальному.

— Я понимаю, — ответил Кристиан.

В кабинет вошел Юджин Дэйзи.

— Представьте себе, — сообщил он, — шеф итальянской службы безопасности Себбедичью обрадовался, услышав, что мы собираемся отдать убийцу Папы тому парню в Шерабен. Он говорит, что теперь сможет выследить этого подонка и убить его.

Вашингтон был наводнен сотрудниками средств массовой информации с их оборудованием, съехавшимися со всех концов света. В воздухе стоял гул, как на битком набитом стадионе, улицы были полны людей, собиравшихся толпами перед Белым домом, словно для того, чтобы разделить с президентом его беду. В небе то и дело пролетали транспортные самолеты, зафрахтованные иностранными авиакомпаниями. Правительственные чиновники со своими сотрудниками улетали в разные страны для консультаций по поводу разразившегося кризиса. Дополнительное подразделение американской армии было вызвано для патрулирования города и охраны подступов к Белому дому. Толпы людей, похоже, намеревались бодрствовать всю ночь, как бы заверяя президента Кеннеди, что он не одинок перед лицом трагедии. Исходящий от этой толпы гул накрывал Белый дом.