Четвертый К.

На телевидении обычные программы уступили место сообщениям о кризисе с захваченным самолетом и предположениям о судьбе Терезы Кеннеди. Просочился слух, что президент хочет отпустить убийцу Папы в обмен на освобождение заложников и своей дочери. Мнения политических экспертов, приглашаемых телекомпаниями, разделились в отношении разумности такого шага, но все они соглашались, что президент Кеннеди слишком торопится и что предъявляемые требования, без сомнения, можно обсуждать, как во многих случаях похищений за последние годы. Все эксперты более или менее сходились на том, что президент впал в панику потому, что в опасности его дочь.

По некоторым телевизионным каналам различные религиозные группы молились о безопасности Терезы Кеннеди и призывали зрителей побороть в себе ненависть к другим человеческим существам, какое бы зло они не несли. Нашлись и такие каналы, к счастью, имевшие малочисленную аудиторию, в передачах которых высмеивалось бессилие перед угрозами Фрэнсиса Кеннеди и Соединенных Штатов. Выступил и известный адвокат Уитни Чивер, который четко изложил свою позицию: террористы — это борцы за свободу, и они сделали только то, что должен делать любой революционер, борющийся против глобальной тирании Соединенных Штатов. Но главным пунктом в позиции Чивера было утверждение, что Кеннеди платит из казны правительства США слишком большой выкуп за освобождение своей дочери. Неужели кто-нибудь поверит, вопрошал Чивер свою аудиторию, что президент был бы столь же огорчен, если бы среди заложников не было его дочери или если бы заложники оказались неграми? Что касается освобождения убийцы Папы, то Чивер не оправдывал убийства, но утверждал, что это дело итальянского правительства, а не Соединенных Штатов, где церковь отделена от государства. Но свое выступление Чивер завершил одобрением сделки, заключенной Кеннеди для освобождения заложников, которая, по его словам, может открыть новую эпоху переговоров и взаимопонимания с современными революционными силами в мире. И это свидетельствует о том, что власти США не способны так уж бесцеремонно втаптывать в грязь права личности.

Все эти передачи записывались правительственными службами, а пленка с выступлением Чивера попала в особую папку на стол генерального прокурора Кристиана Кли.

А в это время толпа около Белого дома разрасталась. Улицы Вашингтона оказались забитыми машинами и пешеходами, пробивавшимися к символическому сердцу их страны. Многие несли с собой еду и выпивку — они собирались бодрствовать всю ночь вместе с их президентом Фрэнсисом Ксавье Кеннеди.

Когда во вторник вечером Фрэнсис Кеннеди отправился спать, он был почти уверен, что заложники будут освобождены на следующий день. Все завершилось победой Ябрила, и Ромео готовится к отправке на свободу в Шерабен. На столике у постели Кеннеди были сложены газеты, отобранные ЦРУ, Советом национальной безопасности, госсекретарем, министром обороны, а также справки, подготовленные штабом президента. Когда его дворецкий Джефферсон принес ему горячий шоколад и бисквиты, Кеннеди взялся за справки.

Все они утверждали одно и то же: его полная капитуляция нанесла огромный вред престижу Соединенных Штатов, стало очевидным, что самая мощная держава на земле потерпела поражение и оказалась униженной горсткой решительных людей.

Он едва заметил, как Джефферсон вошел в комнату, выкатил столик и, спросив, не хочет ли он еще горячего шоколада, пожелал ему спокойной ночи.

Кеннеди внимательно изучал эти материалы, стараясь читать между строк. Он сопоставлял противоречивые точки зрения разных агентств, пытаясь поставить себя на место противоборствующих мировых сил, прикинуть, что думают люди, читая эти сообщения.

Они будут считать, что Америка находится на последнем издыхании, что это ожиревший, страдающий артритом великан, которого дерзкие мальчишки дергают за нос. Внутри страны этот гигант истекает кровью. Богатые еще больше богатеют, бедняки гибнут, средний класс отчаянно борется за приличную жизнь.

Мир с презрением смотрит на гигантскую Америку, наживающую деньги, и ждет, когда она рухнет под тяжестью своего богатства. Вероятно, это произойдет не через десять или двадцать лет, а может, и не через тридцать, но однажды Америка предстанет огромным скелетом, который сожрали раковые опухоли.

Фрэнсис Кеннеди осознавал, что последний кризис — убийство Папы, захват самолета, похищение его дочери, унизительные требования, на которые он согласился, — является продуманным, хорошо спланированным ударом по авторитету Соединенных Штатов.