Четвертый капитан

Она обдумывает ровно минуту свое решение. Положение Серого надо упрочить. Он должен быть в своем уме и трезво оценивать происходящее. Иначе он станет бесполезен. А она должна оборвать жизнь своего сына, чтобы без боязни попытаться вновь. Пальцы бездумно коснулись ожерелья на шее. Каждый сын – драгоценный камень. И среди ожерелья затерялись особые камушки… хранящие тела ее сыновей.

Все ее дети останутся с ней.

****************************

Когда дверь каюты открылась, Норн напрягся, бездумно посылая эмо-щуп назад.

Не Серый.

В дверях каюты стоял кто-то другой… что невесомым шагом переступил порог, и дверь с легким шелестом закрылась за чужой спиной. Он приподнялся на локте, оглядываясь и встречаясь взглядом с женщиной Серого.

– Лежи, – приказала та, приближаясь к его койке.

Разрешение было кстати, тело ломило и горело после пережитого избиения. Норн никогда не думал, что кожаный ремень может причинить действительно сильную боль. И все же он упрямо сел, силой воли загнав боль подальше в глубину и не позволив ей отразится на лице.

– Упрямец, – одобрительно сказала Королева, подойдя к нему. – Ты его стоишь.

– Что вам надо? – спросил Норн прямо.

Никому на пиратском корабле он не верил. И тем большей глупостью стало бы доверять ей. Да, ее руки пусты, и он не чувствовал агрессии, но это еще ничего не значило.

– Мальчик… – она с грустью улыбнулась, пряча за весельем голоса свои чувства. Но разве это обман для эмпата? – Скажи, у тебя была семья? Просто да, или нет?

– Что вам до этого?

– Просто ответь, – сказала она, а ее ладонь коснулась его щеки, ласково огладив. Слишком ласково… он вздрогнул, когда от нее повеяло то, что когда-то он чувствовал при ласках матери.

– Да, – негромко признал он.

– У тебя была семья… у тебя есть брат. Родной по крови, который любит тебя. Просто ребенок.

Она села на койку и он невольно отодвинулся, желая разорвать контакт с ней. Чтобы она не касалась его. Ему это позволили.

– А еще у тебя есть друзья, почти братья. О ваших подвигах много раньше говорили… у тебя есть то, чего никогда не было у него. Опыт. И поэтому ты сильнее.

– К чему вы это говорите?

Ее серьезный взгляд смотрел остро.

– Прежде чем я отвечу, я задам вопрос – что хорошего он сделал для тебя?

Спрашивать «кто» он не стал. Это было очевидно.

Норн молча смотрел на женщину.

Если забыть… если забыть то, что было сегодня… если забыть альянца…

Впрочем… ?

Норн нехотя отвел взгляд.

Некоторые вещи, даже при всем желании, забыть не выходит. Чужое беспокойство. Бережные, но грубоватые прикосновения. Как в горло вливают по капле горячий бульон. А ты, то проваливаешься в небытие, то остаешься на грани беспамятства и яви. Как держат сильные руки, не давая упасть, и как лежит твоя рука в чужой ладони, а теплая вода пропитывает бинты на израненных запястьях.

Как кто-то меняет тебе бинты на ранах.

Будит от кошмаров и приносит горячий чай, деланно выговаривая и ворча.

Когда бросают на постель ворох одежды.

Когда влажная губка уверенно стирает пот с твоего слабого тела.

Вспоминать нехорошо… неприятно… в душе все сильнее подымает голову стыд.

Поднос с едой, поставленный на колени…

Перед глазами с невыносимой ясностью встала та проклятая миска с супом.

Было и другое… Было. И драка в темноте. И злой голос, рычащий проклятья. И как методично ранее заботливые руки перебирают на тебе кости, заставляя кусать губы от боли.

И были мальчишки-кадеты, которых Серый спас.

И Серый спас его. Отдал альянцу, но вернулся. Вытащил, не бросил, хотя их с Алисой в подбитом кораблике должны были расстрелять в одну минуту. Стоило это признать. Как признать и многое другое. Серый заботился о нем. Беспокоился. И боялся. Боялся его потерять. И тогда, сегодня в рубке, смотря в его горящие от ярости глаза, он за его пожирающим бешенством чувствовал обиду… злую горькую обиду. На него.

Вот только тело помнит каждый удар. И согласится, признать все это… он душу перед ним выворачивал? А угрозы? Поставить Тьенна вместо него? Алису?

Да что он может сказать этой женщине?!

– Я вижу, ты многое вспомнил, – сказала она, после долгого молчания с обоих сторон. – Но ты правда веришь, что ОН сделал бы тебе больно?

– Сегодня не считать? – собственный вопрос прозвучал неубедительно.

Она качнула головой.

– Он мог сделать больнее. Вывернуть тебе руки. Поставить у стены другого… вместо ТЕБЯ.

Он похолодел. И это правда.

– Но не сделал. Почему?... Ты знаешь… но не так это важно. Но не кажется ли тебе, что сохранить ему разум – вот это важно?

Норн с сомнением посмотрел на нее.

– Подумай сам, мальчик. Что будет, если ваша связь сведет его с ума? Ты будешь рад?

Нет. Не будет.

– А если бы Первый капитан? Или Второй? Если бы они сошли с ума? Из-за нечаянной связи? Чтобы ты сделал? – продолжила она.

– К чему вы все это говорите?

– Я хочу чтобы ты подумал. Ты ведь в чем-то умнее… благодаря своему опыту. Не стоит ли вначале разобраться с этой вашей связью? Найти, как ее разорвать без вреда? Что может заменить тебя, в конце концов?

– Зачем это вам? – невыдержал он. – Вам же нет никакого дела до него и до меня!