Четвертый Кеннеди

Давным-давно Джабрил помог султану укрепить свою власть, убив его четверых самых опасных сводных братьев. Из чувства благодарности и ненависти к великим державам султан согласился помочь Джабрилу в осуществлении этой операции.

Самолет с угонщиками и заложниками приземлился и медленно покатил к маленькому стеклянному зданию аэропорта, поблескивающему в солнечных лучах. Бесконечные ряды нефтяных вышек уходили в пустыню. Когда самолет остановился, Джабрил увидел, что летное поле окружено солдатами Мауроби. Ему показалось, что их никак не меньше тысячи.

Теперь начинался самый сложный и опасный этап операции. Ему требовалось соблюдать предельную осторожность, во всяком случае, до тех пор, как Ромео не окажется в заранее обговоренном месте. И он рассчитывал, что султан во всем поддержит его. Нет, «арабской работой» тут и не пахло.

* * *

Из-за разницы во времени Френсис Кеннеди узнал о покушении на папу в шесть утра первого дня Пасхи. Ему сообщил об этом пресс-секретарь Мэттью Глейдис. Он также сказал, что Юджин Дэззи и Кристиан Кли поставлены в известность и уже едут в Белый дом.

Когда Френсис Кеннеди спустился в Овальный кабинет, Дэззи и Кристиан уже ждали его. Оба с мрачными лицами. С улицы доносился вой сирен. Кеннеди сел за стол. Посмотрел на Юджина Дэззи, предлагая руководителю аппарата президента ввести своего босса в курс дела.

— Френсис, папа мертв. Его убили во время пасхальной службы.

Известие потрясло Кеннеди:

— Кто это сделал? И почему?

— Мы не знаем. Но это не самая плохая новость.

Кеннеди попытался прочитать мысли сидевших перед ним людей, в его сердце закрался страх.

— Что может быть хуже?

— Самолет, на котором летела Тереза, захвачен террористами и теперь летит в Шерхабен.

Френсис Кеннеди едва не лишился чувств. Издалека до него долетел голос Дэззи:

— Угонщики держат ситуацию под контролем, на борту все живы и здоровы. Как только самолет приземлится, мы начнем переговоры, напомним обо всех долгах, так что все обойдется. Не думаю, что они знают о присутствии Терезы.

— Артур Уикс и Отто Грей уже едут в Белый дом. Так же, как директор ЦРУ, министр обороны и вице-президент. В течение получаса все соберутся в зале заседаний кабинета министров.

— Хорошо. — Кеннеди заставил себя сохранять спокойствие. — Есть какая-нибудь связь?

Он заметил, что Кристиана вопрос не удивил, а вот Дэззи не понял, о чем речь.

— Между папой и захватом самолета, — пояснил Кеннеди. Оба промолчали, поэтому Кеннеди продолжил: — Подождите меня в зале заседаний. Мне надо побыть одному. — И они ушли.

Кеннеди знал, что может не волноваться из-за покушений, но прекрасно понимал, что полностью обезопасить дочь ему не удастся. Она всячески подчеркивала свою независимость, не позволяла ему накладывать ограничения на ее жизнь. Вроде бы серьезной опасности и не было. Он не мог вспомнить, когда объектом нападения становилась дочь главы государства. И террористы, и революционные организации понимали, что это плохая реклама.

После инаугурации отца Тереза пошла своим путем, подписывалась под воззваниями радикальных и феминистских политических организаций, заявляя, что имеет полное право на жизненную позицию, не совпадающую со взглядами ее отца. Он же никогда не пытался убедить ее вести себя иначе и являть публике лживый, но зато политкорректный образ. С его стороны она видела только любовь. И когда бывала в Белом доме, они отлично проводили время, хотя и спорили о политике и использовании силы в качестве самого веского аргумента.

Консервативная республиканская пресса и не признающие приличий таблоиды публиковали ее фотографии, надеясь таким образом повредить популярности президента. Тереза то маршировала с феминистками, то выступала за запрещение атомного оружия и даже отстаивала права палестинцев на создание собственного государства. Фотоснимки сопровождались ироничными комментариями.

Однако американская общественность на все выходки Терезы Кеннеди реагировала с улыбкой, даже на тот факт, что она жила в Риме с итальянцем-радикалом. Их фотографировали на улице целующимися и держащимися за руки, на балконе квартиры, в которой они поселились. Светловолосая Тереза с белоснежной кожей и синими глазами, фамильным знаком Кеннеди, прекрасно смотрелась рядом со смуглым красавцем. Так что яд, которым сочились репортерские строчки, не действовал на читателей.

А когда появился фотоснимок, на котором Тереза защищала своего возлюбленного от дубинок итальянской полиции, у многих американцев проснулись воспоминания о страшных днях Далласа.