Четвертый кодекс

С Леэнмиин – единственной из группы – у Евгения установилось что-то вроде дружеских отношений. На привалах они часто ментально болтали о всякой всячине. И все это время она знала, куда идет и чем закончится для нее хадж – жертвенным камнем... «Почему?!» - пытался спросить ее Благой, но теперь ее душа жила только внутри эгрегора, и он не смог пробиться к ней. А она даже не повернула головы в его сторону.

В который раз Кромлех подумал, что никогда не поймет внутренний мир этих существ.

- Аделинаам-бог, Аделинаам – яркий взор, свет ослепительный Аделинаам, благой наш убийца, возьми кровь, возьми плоть, возьми жизнь! – пульсировала в жутком помещении немая молитва.

Евгений одновременно воспринимал и ее, и со всех сторон обволакивающий шепот неведомых тварей, обитающих в этом месте:

- Пришел к нам, пришел Благой, будь с нами, развоплотись, придет другой, здесь покой, останься здесь, смерти нет, жизнь – не жизнь, смерть – не смерть, не бойся, с нами соединись...

Уже совсем раздетая Леэнмиин, натужно пытаясь набрать воздуха в легкие, приблизилась к жертвеннику и опустила спину на его развилку. Четверо паломников крепко ухватили ее за руки, задние лапы и голову, и надавили вниз, заставив тело девушки выгнуться дугой.

Пожилой жрец, возглавлявший группу, обеими руками занес полулунную секиру и с силой опустил массивное лезвие, сразу разрубив жертве грудную клетку. Она бешено забила хвостом, остававшимся свободным.

Не обращая на это внимания, жрец отбросил нож-секиру, погрузил обе руки в грудь, раздвигая обломки костей и рассеченную плоть, нащупал сердце и с силой вырвал, вызвав фонтанчик крови.

Жуткий телепатический вопль убитой бесследно канул в недрах общей молитвы.

- Леэнмиин! – мысленно закричал Кромлех.

Но ее уже не было нигде.

Жрец воздел сочащееся сердце к темнеющим небесам, а затем торжественно пошел вдоль стен, под непрерывную безмолвную молитву обмазывая свежей кровью скорбные лица богов.

И время словно бы прервалось. Евгений вдруг вырвался из молитвенного эгрегора чужим богам и увидел, что все паломники замерли на своих местах. Жрец застыл в нелепой позе с сердцем в руках. Капли крови застыли, подобно рубинам, и зависли в воздухе.

Но сам Евгений при этом вполне мог двигаться и думать.

Пока он размышлял над этим странным эффектом, на периферии его зрения что-то зашевелилось. Он взглянул туда и тоже застыл – от ужаса. Окровавленная, лишенная сердца Леэнмиин пыталась подняться с жертвенника.

Труп сначала просто сильно раскачивался в каменной ложбинке, потом, неуклюже переваливаясь с боку на бок, освободился, и покойница встала на ноги. В середине ее груди зияла страшная сочащаяся пещера.

«А ведь я хотел ее», - посетила Благого совершенно неуместная в этих обстоятельствах мысль. Но он глядел на изувеченное тело юной девушки, и понимал, что так оно и есть...

Труп между тем стал неверными шагами приближаться к Кромлеху, который по-прежнему не в силах был пошевелиться. И все вокруг оставалось застывшим – двигалось лишь мертвое тело.

- Тайишаиш приветствует тебя, воин, - произнесла жуткая кукла, подойдя к Евгению вплотную.

Он понимал, что это именно кукла – уже не Леэнмиин, а кадавр, движимый чужой потусторонней силой.

Труп механически открывал рот, в котором вяло шевелился язык. Не было ни малейшей попытки ментального контакта, а когда его попытался осуществить Благой, то отпрянул, наткнувшись на ледяную тьму.

Слова демона, разумеется, тут же возникли в воздухе.

- Хочешь ли ты умереть до рождения? – продолжало речь чудовище. – Тогда твой путь окончится здесь, среди нас – братьев и сестер.

- Среди кого? – угрюмо вопросил Кромлех, оправившись от ужаса и уразумев, что в очередной раз нечаянно переступил грань реальности.

- Ты знаешь, - ответила Леэнмиин.

Вернее, Тайишаиш... или Иш-Таб... или кто она там такая...

Голос ее был скрипуч, а из ужасной раны на груди при каждом издаваемом ею звуке выступала кровь.

- Это – мы, - продолжал вещать труп. – Такие же, как ты – кого подверженные разрушению называют Прохожими. Нас почитали там и тут. Но нам нет больше дела до тех, кто здесь, и кто там – пусть сами копошатся в своей призрачной жизни. А нам покойно здесь – где мы вечно мыслим без тел. Наш путь окончен. Ты останешься с нами.

В словах Тайишаиш Кромлех ощутил какую-то неодолимую весомость, ему захотелось поверить ей и устало улыбнувшись, предаться вечному отдыху. Он даже поднял руку к застежке скафандра. Но тут ему в голову пришла одна мысль.

- Но ведь вы приходите в Гроты, к живым?

- Так, - кивнула Тайишаиш.

- И это ведь ты придешь на Землю, и тебя будут звать там Иш-Таб?

Демоница сделала неопределенный жест.

- Может быть. Когда-нибудь. А, может, это уже было. Какая разница.

- Получается, это еще не конец?

Тайишаиш неожиданно сухо рассмеялась. Этот человеческий смех, вылетающий из пасти мертвой эгроси, был предельно сюрреалистичен.

- Однако за то время, которое мы не встречались, вы стали куда менее опрометчивы, Благой-дио, - отсмеявшись, ехидно произнесла она.