Четвертый крестовый поход

Деньги распределялись среди крестоносцев по строгой формуле: рыцарь получал в два раза больше конного оруженосца, который, в свою очередь, получал в два раза больше, чем простой пехотинец. В «Devastatio Constantinopolitana»приводятся подробные цифры, а именно: каждый рыцарь получил по двадцать марок, духовенство и конные оруженосцы — по десять, пехотинцы — по пять. Результат соответствует соотношению, которое приводит Виллардуэн: соединенная армия из войск Франции, Германии и Северной Италии численностью около десяти тысяч человек и примерно такое же количество венецианцев. Это составляет общую армию крестоносцев численностью примерно в двадцать тысяч. Примерно такая же цифра фигурирует и у Жоффруа. [578]

Виллардуэн был несколько разочарован размерами трофеев — хотя, как мы видели, значительная часть добычи так и не поступила в официальную сокровищницу. Но если он был сравнительно спокоен, то Робер де Клари находился в ярости. Все рядовые крестоносцы собственными глазами видели захватывающие дыхание сокровища Константинополя, и их ожидания личной доли были столь же высоки. Когда добыча была разделена, возникло закономерное недоверие. Нечестная игра была явной, и Робер обвиняет хранителей казны и руководство в присвоении богатств. Он ставит им в вину кражу золотых украшений и расшитых золотом шелковых одеяний. Для младших рыцарей и пехотинцев не осталось ничего, кроме простого серебра, всего лишь кувшинов, с которыми женщины ходят в баню, — жаловался он. Робер был уверен, что такая награда недостаточна для тех, кто жертвовал собой, участвуя в кампании, и намекал, что вождей еще ждут последствия такой несправедливости. [579]

В жалобах Робера есть немалая доля личной обиды — ведь его брат Алеме получил только десять марок как священнослужитель, хотя и оказался, возможно, самым отважным воином при штурме Константинополя. Алеме носил стальную кольчугу, у него была лошадь, как у рыцаря, и его военное искусство было очевидным. Он обратился к Гуго де Сен-Полю, чтобы получить причитающееся рыцарю, и граф вынес решение в его пользу. Гуго сам видел, что Алеме сделал больше, чем остальные триста рыцарей его отряда. [580]

Предпринимались попытки расследовать действия тех, кто утаивал ценные предметы для собственной выгоды. Виллардуэн замечает, что немало людей было повешено, включая одного из рыцарей Гуго де Сен-Поля, которого повесили со щитом на шее, чтобы возвестить всем о позоре, который он навлек на себя и свой род. [581]

Пока продолжалось разграбление Константинополя, лагерь крестоносцев кипел от разговоров, слухов и сплетен относительно выбора нового императора. Вся армия была созвана на общее собрание, где последовали долгие и яростные споры. Наконец, обсуждение свелось к двум самым очевидным кандидатурам: Бонифацию Монферратскому и Балдуину Фландрскому. Но выбор между ними оставался чрезвычайно сложным. Кроме того, нобли опасались, что проигравший уйдет из лагеря, забрав с собой своих воинов, что оставило бы победителя в опасном положении. Проводилась параллель с Первым крестовым походом, когда после избрания Годфрида Бульонского правителем Иерусалима его соперник Раймонд де Сен-Жиль был оскорблен настолько, что подбил многих воинов покинуть Годфрида. В результате почти не осталось рыцарей, способных сплотить едва возникшее государство. Считалось, что Иерусалим устоял тогда только благодаря божьему заступничеству. Чтобы не повторить тех событий, в 1204 году руководство похода постановило наградить проигравшего кандидата землями такой цены, чтобы ему захотелось остаться здесь. Эту мысль поддержали все, включая обоих кандидатов.

Только венецианский дож по-прежнему беспокоился о возможной опасности в случае резкой реакции проигравшего. Он посоветовал освободить императорские дворцы, занятые Бонифацием и Балдуином, и поставить к зданиям обычную охрану, утверждая, что избранный император сможет занять понравившееся ему помещение. Иначе говоря, дож считал, что у проигравшего кандидата может не возникнуть желания вернуть свою резиденцию — и тогда у него в руках окажется серьезная база для попытки силой воспрепятствовать конкуренту. Оба кандидата согласились на это предложение, и процесс выборов продолжался мирно.