Четвертый лишний

Рейден восстанавливал дыхание. Он отклонился в сторону, поглаживая гудящую от боли и напряжения шею. К счастью, подросток так и не понял, от какого вида насилия его только что спасли.

– А я уже собрался повеселиться, – пробубнил Мейнс.

– Закрыли бы тогда двери, законченный вы извращенец.

– Забыл. – Мейнс развел руками.

– Если ты его сейчас покалечишь, то он не сможет сделать то, что должен.

Рейден нашел силы вмешаться:

– А ты что здесь делаешь?

– Отныне он снова с нами, – ответил вместо Троя Мейнс, поправляя рукава.

– Н-но… ты не можешь. – Рейден закачал головой. – Ангела верит тебе…

– Я тоже ему верил. – Трой излучал уверенность, но Рейден видел, что он все еще сомневается в своем решении. – Знаешь, я изменился ради него. Но я знаю, что ему не нужен. Ему нужен ты, Марвел, Крэм и все остальные. Мне нет места в этом списке, и он это доказал.

– Но ведь ты сам начал это! Ты убил водителя…

– И что с того? Благодаря этому я узнал правду! Если бы я его не убил, то, наверное, никогда ее не узнал бы. И знаешь, мне жаль, что не я буду выполнять твое задание. Я сделал бы его с удовольствием.

– Да, Рейден, – вмешался Мейнс. – Трой будет искать последнего синтонима, ты же…

Перед глазами Рейдена предстали строки договора:

«Задание: поимка естественно рожденного синтонима – Ангелы Эрара».

26

«Я буду ждать тебя на стройке. Папа Джинджер».

Такое сообщение пришло Ангеле. И вот он уже шлепал по улицам в промокших ботинках, потому что те не успели высохнуть после возвращения из Леса Мерцаний. И даже куртка все еще была сырой, пропитывала влагой сухую одежду. Парень иногда оглядывался на лесок на холме. Там бегало стадо баранов, казавшихся отсюда кусочками ваты, гонимыми ветром.

Ангела рассказал друзьям все: и о представительницах элементов, и об их ненависти к людям, и о древах. Не рассказал лишь о том, чего стоила жизнь Рейдена. Все облегченно вздохнули, окутанные его ложью. Думали, что все закончилось… Что ж, для них – да, для Ангелы – нет. Но конец уже близок.

Эрар свернул на улицу, где когда-то встретил своего отца, и вдалеке заметил, как Джинджер закуривает сигарету.

Тогда Ангела вспомнил Троя. Сейчас он понял, что они действительно похожи. От них обоих что-то скрывали, оба в какой-то мере были изгоями, вот только… Трой не стал бы использовать правду против Ангелы, а Эрар, сам того не желая, пошел именно на этот грязный шаг. Пусть эта боль была неминуема, необходима, но он жалел, что причинил ее подобным образом.

«Трой – все-таки такой же подросток, как и я. У нас одни и те же потребности: покой, одиночество и в то же время жажда общения и хоть какого-то контакта с людьми, чтобы не замкнуться в себе окончательно. Да, именно этого ему и не хватало…»

– О, ты пришел! – Джинджер последний раз втянул в себя дым и выбросил докуренную сигарету.

Ангела не знал, что его отец курит. Хотя действительно ли это его отец?

– Скажи, – начал он, смотря куда-то вниз, – почему ты не хочешь рассказать мне о маме? Как она выглядела?

– Давай для начала хотя бы поздороваемся по-мужски…

– Ответь! – Ангела проигнорировал протянутую отцом руку. – Почему ты хранишь это в тайне?

Джинджер спрятал руки в карман темно-серого распахнутого пальто и резко опустил плечи, собираясь с духом:

– Для твоего же блага…

– Да, конечно. Вы, взрослые, всегда говорите так, когда устаете врать.

– Ангела, я серьезно. Она не хотела бы, чтобы ты узнал…

– Какие у нее волосы?

– Ч-что? – Отец сузил глаза.

– Какого цвета ее волосы? – четче переспросил Ангела.

Мужчина потупил взгляд. На мгновение он застыл, обдумывая слова сына, и размышлял, а не послышалось ли ему:

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что хочу понять, являешься ли ты мне… – Ангела перевел дух, готовясь к реакции Джинджера, – являешься ли ты мне родным отцом.

Ему показалось, что мужчина покачнулся и чуть не упал, сраженный словами сына. Но Ангелу уже захлестнули эмоции. Они переполняли его, и он не знал, как их выплеснуть. В нем горело желание поскорее узнать правду, и чем больше Джинджер вздыхал и молчал, тем сильнее становились желание и нетерпение.

– Скажи, – умолял Ангела. – Скажи мне правду!

Джинджер не проронил ни слова. Кажется, он не собирался отвечать. Все ждал, когда Ангела просто уйдет. Но тот не унимался:

– Ответь: я – твой сын, а ты – мой отец?!

– Да, Ангела, да! Успокойся, прошу. – Джинджер выставил перед собой руки, стараясь тем самым усмирить Ангелу. – Ты – мой сын, это правда!

– Но ты же рыжий, и у моей матери рыжие волосы. Кто из вас врет?

И тогда мужчина опустил руки. Он больше не старался успокоить сына, не смотрел в его наполняющиеся слезами глаза и не проронил ни слова из страха сболтнуть лишнее.

Теперь, стоя перед молчащим Джинджером в ожидании правды, Ангела понимал, что тогда чувствовал Трой, понял, какую боль он ему причинил, и по-настоящему забеспокоился: «Где же он сейчас? Что делает? О чем думает? Вернулся ли вообще?».

– Прости, Ангела, – глухо ответил Джинджер. – Я… я обещал ей не рассказывать о ней ничего.

– Я понял… Все понял.

Парень накинул на голову капюшон, засунул руки в карманы и ушел, не попрощавшись.