Четвертый лишний

– Нет, чувак. Мир не станет без тебя лучше, потому что ты никогда на него не влиял. А не влиял на него потому, что ты – никто для мира. И как может одна человеческая жизнь сделать весь мир лучше своей смертью? Вот идиоты, – Трой уже начал говорить сам с собой. – Такие фразы принадлежат только законченным эгоистам. Лучше тогда говорить: «Близким станет лучше, если я уйду», как, в принципе, я и мыслю.

Тогда Трой задумался:

«Близкие? Кого я считаю близкими? Был ли мне кто-то по-настоящему близок?».

В этот момент на железную дверь обрушился шквал ударов.

– Трой! – слышал он голос Мейнса. – Выходи! Что происходит? Зачем ты это делаешь?

Трой неспешно встал с пола и ответил:

– Я впущу только тебя одного. – Он навел дуло пистолета на цистерны. – Если еще кто-то войдет, тогда все взлетит на воздух.

Недолго думая Мейнс ответил:

– Хорошо.

Трой открыл дверь, не отводя пистолета от цистерн. Мейнс вошел в комнату медленно, тем самым давая парню понять, что никто их не потревожит.

– Зачем ты это делаешь? – настороженно спросил глава «ПН». – Чего ты хочешь этим добиться?

– Я хочу, чтобы ты сейчас объявил об эвакуации, иначе погибших будет очень много, сам понимаешь. – В голосе Троя звучала угроза, но не та, что могла рассыпаться через секунды после озвучивания. Нет, Мейнс видел, что Трой настроен решительно.

Он достал телефон, набрал номер одного из своих верных сотрудников и сказал:

– Сейчас же эвакуируйте весь персонал.

– Но… – протянул неуверенный голос из телефона.

– Сейчас же!

Глава «ПН» бросил трубку.

– Я выполнил твое условие, Трой.

– Спасибо, папочка.

Мейнс пораженно уставился на сына, и Троя позабавил его вид. Мужчина уже не выглядел самоуверенным хитрецом.

– Ты думал, я не догадаюсь? – спросил Маклин.

– Но как? – Мейнс медленно и, казалось, незаметно делал шаги навстречу Трою, но тот сразу увидел это и пригрозил отцу пистолетом:

– Стой на месте! Я не остановлюсь просто потому, что в наших жилах течет одна кровь.

И Мейнс замер в ту же секунду.

– После того как вскрыл плечо Логана, я отправился в комнату слежки, чтобы понаблюдать, что же будет дальше. Ну мало ли, может, я услышу то, чего при мне вы никогда не сказали бы.

– Трой, послушай…

– Молчать! – закричал Маклин, едва контролируя дрожь в руке, чтобы не выстрелить. – Я все слышал, всю правду. Ну вы и лжецы, ты и мамаша. Так сложно было рассказать все с самого начала?

– Поверь, Трой, – Мейнс говорил с хрипотой, – мы хотели тебе все объяснить, правда.

– Сколько там лечилась Абигейл? – Трой намеренно называл свою мать по имени, дабы напомнить себе, что она для него ничего не значит. – Год? Два? Три? Да хоть пять или десять! Почему вы потом скрывали правду от меня?

– Мы хотели…

– Сделать как лучше? – Трой саркастически засмеялся. – О, самая заезженная фраза из всех, что я слышал.

– Трой, послушай… пожалуйста. – Мейнс с поднятыми руками сделал шаг вперед. – Мы хотели тебе все рассказать, правда, но не знали, как это сделать.

– И вы не знали этого семнадцать лет? О-о-о! – Трой наигранно кривлялся и размахивал руками. – Бьюсь об заклад, вы тянули бы еще семнадцать лет и еще, и так до самой смерти. Вы не хотели сделать как лучше. Вы просто перечеркнули лучшие годы моей жизни. Ты хоть знаешь, сколько раз я задумывался: «А почему у меня так? Почему Крэму достается все, а мне – ничего? Ведь мы одной крови, мы – братья. Может, со мной что-то не так? Я уродлив? Омерзителен? Нежеланен? Почему?!» – Трой сделал передышку. – Эти вопросы мучили меня столько лет, а ответ был перед носом, как всегда.

– Прости нас, сын! – Холодный пот стекал по лбу Мейнса. У него поднималось давление, он еще никогда не испытывал такого волнения. Он представлял, что с Троем все будет иначе, гораздо проще, и даже в самом кошмарном сне он не мог представить раскрытие правды именно таким образом. – Абигейл очень тебя любит, как и я. Ну же, Трой. Есть ли смысл лелеять старые обиды?

Парень оживился от слов Мейнса и, чувствуя себя оскорбленным, спросил:

– Старые? Да ты, папашка, совсем ничего не понимаешь! Ой, да что же я говорю: ты мне не отец, и Абигейл мне не мать. Вы не заслуживаете права зваться моими родителями. Вы для меня никто.

Мейнс не нашелся, что ответить. Он так и стоял с поднятыми руками, показывая, что беспомощен перед Троем. Но теперь мужчина был беспомощен не только в плане силы, но и морально. Вести душевные разговоры – явно не его конек, и многих вещей, связанных с семьей и ее ценностями, он не понимал. Потому что у самого семьи не было.

– А теперь исчезни, – сказал Маклин, отворачиваясь.

– Трой, одумайся!..

– Я сказал: вали!

Он прожег отца полным ненависти взглядом и навел на него оружие. Но даже это не остановило Мейнса. Он подбежал к сыну, пока тот растерянно смотрел на отца, не зная, что делать. Уверенность покинула Троя. Мейнс выбил из его рук пистолет, пытался сжать его в объятьях, но парень отбивался. Он правда этого не желал, он искренне не хотел все исправлять, идти на попятную, ибо если он уже что-то решил, то доведет дело до конца.