Четвертый под подозрением

— Вот, пожалуйста. Тут написано, что Беллини было трое: отец и два сына. Художники эпохи Возрождения, жившие в конце пятнадцатого века. К семье Беллини обычно причисляют и зятя, Андреа Мантенья. — Он полистал страницы и продолжил: — Братья Беллини, Джентиле и Джованни. — Он откашлялся. — Джованни Беллини оказал громадное влияние на Джорджоне и Тициана. Они оба были его учениками, хотя ближе к концу жизни Беллини сам стал учиться у них… кхм… кхм… в его алтарной живописи преобладают два мотива, в том числе красивая молодая Мадонна с младенцем, часто на фоне живописного пейзажа. Произведения Джованни Беллини висят во всех картинных галереях мира. Его картины есть в нескольких венецианских церквях… — Гунарстранна посмотрел на своего собеседника поверх очков. — Слушай-ка… Кажется, эту я видел! — Он показал Фристаду портрет бледного мужчины в шляпе, сдвинул очки на кончик носа и прищурился, чтобы лучше видеть текст. — Так я и думал, она висит в Национальной галерее в Лондоне. Правда, ни о каких «кражах века» здесь ничего не говорится, но, с другой стороны, эту энциклопедию издали гораздо раньше девяносто третьего года. — Он посмотрел год выпуска и поставил энциклопедию на полку. — Точнее, она вышла в тысяча девятьсот семьдесят восьмом. Может быть, ты замолвишь за нас словечко, чтобы нам присылали более современные справочники?

— Сейчас все предпочитают искать сведения в Интернете, но ты, наверное, понятия не имеешь, что такое Интернет, — ответил Фристад.

Тут в дверь просунула голову Лена Стигерсанн. Она сказала:

— Я только что проверила кое-какие слова Ройнстада. Картину кисти Джованни Беллини, на которой изображена Мадонна с младенцем Иисусом, действительно украли из венецианской церкви Санта-Мария-дель-Орто в девяносто третьем году. Все вышло совсем по-дурацки. Церковь закрыли на реставрацию. Воры вошли под видом рабочих, лица они закрыли брезентом. Картину положили в сумку и были таковы.

— Значит, картина в самом деле маленькая, — сказал Гунарстранна.

Стигерсанн кивнула:

— С тех пор она нигде не всплывала. Должно быть, она в самом деле очень ценная. Естественно, на аукционах краденые произведения искусства не продаются. Последний раз картину кисти Беллини, на которой изображена Мадонна с младенцем, продали на лондонском аукционе в тысяча девятьсот девяносто шестом году за восемьсот двадцать шесть тысяч пятьсот фунтов.

— Сколько это в норвежских кронах? — заинтересовался Фристад.

— Почти десять миллионов.

— Спасибо, — сказал Гунарстранна.

Стигерсанн вышла, закрыв за собой дверь.

— Мы, по-настоящему современные инспекторы, поручаем все выяснять молодым, по Интернету или любыми другими современными способами, — пояснил Гунарстранна и добавил: — Если похожая картина в девяносто шестом ушла за десять миллионов, сейчас она наверняка стоит намного дороже. В последнее время цены на произведения искусства взлетели до небес. Хуже, чем квартиры в Осло.

— Неужели ты ему поверил? — перебил его Фристад. — Неужели такая ценная картина в самом деле несколько лет пролежала в банковской ячейке в Ашиме? По-моему, Ройнстад все выдумал.

— Пусть даже Ройнстад хочет втереть нам очки, его рассказ вполне правдоподобен, — возразил Гунарстранна. — Но без доказательств мы не можем ему поверить. Ройнстад ни за что не пошел бы на сделку со следствием, если бы у него не было доказательств. В конце концов, он ведь хочет, чтобы ему скостили срок. У него в рукаве припрятан козырной туз. Естественно, он отлично знает, как картина оказалась в банковской ячейке. Готов поставить что угодно, картина хранилась в сейфе Нарвесена вместе с деньгами. Отсюда вытекают два вопроса: как картина оказалась у Нарвесена и единственный ли это козырь Йима Ройнстада? Но он выжидает удобного момента, когда будет лучше разыграть козырную карту.

— Раз уж на то пошло, как картина оказалась у Нарвесена?

— Понятия не имею. В общем, мне как-то все равно. Важно другое: последовательность событий. Люди, которых мы хотим привлечь к ответу, осенью девяносто восьмого года незаконно проникли в дом Нарвесена и вынесли оттуда сейф, в котором находились деньги и картина. Соседка обращает внимание только на Ильяза Зупака и уверенно показывает его фотографию на опознании. По-моему, если бы не бдительная соседка, Нарвесен вообще не стал бы обращаться в полицию. Ведь он ни словом не обмолвился о картине! Теперь мне понятно, почему воры не вынесли из дома ничего, кроме сейфа. В ходе задержания Зупак стреляет, убивает человека и получает большой срок. Сейф так и не найден. Вероятнее всего, сейф вскрыли сообщники Зупака, а содержимое поместили на хранение в банк. Достаточно взглянуть на список доверенных лиц, имеющих право доступа к ячейке, чтобы все стало ясным. Судя по всему, сообщниками Ильяза были члены банды Фаремо: Йим Ройнстад, Видар Балло и сам Юнни Фаремо. Эта троица ограбила недавно контейнер в порту.

— Их ведь, кажется, было четверо? — перебил его Фристад.