Четвертый Рим

— Поясню свою мысль ссылкой на наставника нашего, возглавлявшего в конце прошлого века Союз духовного возрождения Отечества Михаила Антонова. Учил он, что существо каждого народа, как и каждого человека, трехсоставно: тело — душа — дух. Еда — для тела, музыка — для души, а вот дух — когда мыслью воспарил. В нормальном положении тело человека должно получать пищу от души, душа — от духа, а дух — от Бога. Иначе сказать, в каждом человеке есть святое начало, чисто человеческое и животное, то есть звериное.

У русского человека развиты начала святые и звериные. Он стремится к святости, но если она ослабевает, то берет верх звериное начало. Тогда русский человек впадает в анархию, начинает все крушить, появляются разины, пугачевы, махно, появляются и своеобразные методы ведения беседы. Но при этом стержнем русского характера является святость. Что скрывать, на Руси во все времена хватало беспутства, пьянства и разврата, но не было купца, не преклонявшегося перед Серафимом Саровским и не ставившем его неизмеримо выше себя, несмотря ни на какие заколоченные миллионы. Отсюда следует, что главное — в идеале народном. Когда он лишь в приобретательстве и комфорте — это гибель неминуемая, неизбежная. Избегать ее удавалось России не потому, что русские жили свято, главное, что святость была идеалом их души, и необходимо ей вернуться в заблудшие сердца. Если у русского преобладает святое начало…

— И звериное тоже нельзя исключить, — осмелел Луций, потирая ушибленные места.

Соподвижники оставили реплику без внимания, и Топоров продолжил:

— …то на Западе душа почти полностью поглощена человеческим началом, то есть гуманизмом. На самом деле нет ничего страшнее подобной цивилизации, когда божественное извергается из души, замещаясь человеческим. Возрождение человеческого, провозглашенное в средние века, на самом деле было возрождением языческого после тысячелетия правления христианства.

Когда Бог поселил на земле человека, он дал ему задание превратить нашу планету в Рай. В православном идеале Земля — это Сад Божественный, или Рай, а в Западном — сад плодоносящий. Православный возделывает свой сад во имя Бога, он бескорыстен, жертвенен и посвящает плоды Отцу своему, а гуманист растит сад для собственной радости и блага — он строит в нем Диснейленд и услаждает естество. Это попытка устроить рай на Земле окончательно и бесповоротно, но без Христа и против него.

— Я обучен методам борьбы за возвращение России ее истинной государственности, но со своей стороны вы, верно, мыслите возрождение державы иначе.

— Сейчас очень важно то, что называется стоянием за правду! Вот они, — Топоров кивнул на телохранителей, — голову положат на плаху истины, не жалея живота своего. Истинно честные, верные Христу души, — даже голос Топорова дрогнул, но с присущим ему мужеством идеолог сдержал себя, — беззаветные защитники Союза. Они могучи телом, но в стоянии за правду нужны также люди развитого ума, готовые за собой словом и способные выступить против лжи, которая ушатами льется на нас и нашу историю.

Возможно, Топоров ожидал, что Луций рванется в ряды его организации, но юноша не прореагировал, и писатель терпеливо продолжал вербовку.

— Во-первых, необходимо переписать историю последнего столетия. Сейчас огульно опрокидываются достижения советского периода и, наоборот, превозносятся двадцать перестроечных лет. Наверное, наш народ в тысяча девятьсот семнадцатом году мог пойти по иному пути, но случилось то, что случилось. Если бы масонское правительство Керенского выкупило землю у помещиков и вернуло ее крестьянам, провело бы другие внутренние преобразования, заключив мир с Германией, то никогда бы не удалось большевикам захватить власть.

Были, конечно, справедливо признанные перегибы в коллективизации, но ведь это был традиционно-патриархальный русский уклад, модернизированный Сталиным, и не в одиночку он изгонял кулаков и разорял деревни. Представь себе вернувшегося после гражданской войны в прохудившуюся хату с порушенным хозяйством и плачущими детишками красноармейца, да если еще и без ноги? А вокруг отъевшиеся хари откупившихся и разжиревших на эксплуатации так называемых «хозяев жизни». Как тут не спросить себя: за что боролись? И как усомниться в праведности гнева защитника родины?

Нужно отдавать себе отчет, что никогда Россия не была такой великой и могучей державой, как на рубеже сороковых — шестидесятых годов двадцатого века! Была создана настоящая народная культура, была добротная живописная школа, жизнь, наполненная психологией оптимизма. Мы ощущали себя наследниками победителей, строителями нового мира. Какие создавались фильмы, как встречали Гагарина, неужели всенародная радость могла бы расцветать под дулом пистолета! А теперь выйди на улицу, и найди радость хоть на одном лице.