Четвертый звонок

И вот однажды мы уже собирались кто домой, кто в группу продленного дня, я — на урок музыки, а тут в класс вдруг ворвался Вовця, который в школе стал Бобиком. Такая фамилия у него, ну честно! И сообщил нам, потрясшую наше воображение, новость. Он увидел директора школы Тамару Васильевну Пироженко в буфете!

И мы все зареготали, что Вовця так врет, завирает, ну вообще уже.

— И что она там делает?! Проверяет, как дети моют руки?

— Нет!

— Тогда, как дети пьют молоко!

— А вот и нет! Нет! Нет! Она! Там! Ест!!!

— Ааааа-га-га! — еще веселей засмеялись мы.

Вовця Бобик, видя, что никто ему не верит, закатил глаза и торжественно размашисто перекрестился. Класс загоготал еще громче. Тогда Вовця пошел на крайнюю меру. Он побледнел, эффектно по-пионерски воздел руку и рявкнул:

— Пад-салютом трех-вождей!

Все первоклашки не сговариваясь ринулись в буфет, чтоб увидеть страшную правду своими глазами. Как директор! школы! там! ест!!!

Воочию все это выглядело еще ужаснее. Наш директор Тамара Васильевна не только ела пирожок, но и запивала его чаем. И это было еще не все. Тамара Васильевна — о, ужас! — смеялась. Как обычная женщина! Просто так сидела в буфете, по-приятельски разговаривала с учителем физики Львом Алексеевичем, нам тогда незнакомым лысоватым дяденькой, ела, пила и смеялась!

Для нас это было такое потрясение, такое событие! Как будто в школу прискакал Конек-горбунок, просто сел на лавочку во дворе. И закурил. Вот такое!

Не сводя глаз со смеющегося директора, весь 1-А, чтобы купить такой же пирожок и такой же чай, выстроился в очередь, все время оглядываясь на директора, чтобы убедиться: да, сидит, ест, пьет, смеется.

Потом мы об этом рассказали «бэшникам». А они вообще какие-то были слабаки! Пока они поверили, пока побежали смотреть, Тамара Васильевна уже ушла. А вездесущий Бобик даже клялся на «Букваре», что директор сама убрала за собой посуду. Ну, в это уж мы не поверили. Это все равно, если бы он сказал, что у Тамары Васильевны есть обычный дом, что она там живет, надевает халат, тапочки и жарит котлеты. Аааа-га-га-га!..

Антракт Рассказы

Малые голландцы

Значит, прилетел из Голландии один дяденька. В 1972 году. Он буквально свалился своим родственникам как снег на голову. То есть предупредил о своем приезде всего-то за полгода. И мы все в нашем дружном дворе узнали вдруг удивительный секрет, что предки наших соседей были коренные голландцы, которых каким-то ветром занесло сначала вроде в Россию, потом уже сюда, к нам, в маленький город на границе с Румынией. Это случилось очень давно, век, а то и два тому назад, но дяденька этот, ну который свалился нашим соседям на голову, одинокий летучий голландец, через Красный Крест нашел своих однофамильцев, списался с ними, а те немедленно согласились, да-да, конечно, мы тоже голландцы, а как же. И тут же назначили одинокого голландского дедушку своим единокровным родственником.

Соседа нашего, который так неожиданно оказался голландцем по происхождению, звали Адольф. Да-да, и, что удивительно, он даже своего имени не скрывал и не стеснялся. Не представляю, как он учился в школе и где именно, но мы все его за глаза, конечно, звали Гитлер. А как же еще? Гитлер был веселым и добрым пьяницей. Очень любил котов, и у него дома их было огромное множество. И каждому соседу на день рождения он волок котенка. А потом следил, подглядывал, делал замечания, если подаренный котенок был слишком худенький или замурзанный. Фамилия Адольфа была Бателян. Мы-то думали, что Гитлер — армянин. А ничего подобного, вон как оказалось: настоящая его фамилия была голландская — Ван Бателаан.

Это было во времена моего детства, когда дяденьки из Голландии практически были сродни зеленым человечкам с печальными мокрыми гигантскими лемурьими глазами в скафандрах, прицельно прилетавшим на планету Земля к нашей соседке модистке Филюшко Ляле. Прилетавшим на секретных летающих объектах. Невидимых.

Ну вот, прилетел. Мы все ждем. Май месяц. Двор убрали. Рано утром на такси привезли его аж из Киевского аэропорта. Такие ботинки у него были гладенькие, блестящие, новенькие, у этого Ван Бателаана! У Якова. Он, этот Яков, прохаживался по двору, руки белые, холеные. В светлых брюках, в пиджаке в тон брюкам, но чуть темней. На шее — платок шелковый кремовый. И бородка. И главное — зубы! Они были необыкновенно красивые, эти зубы. Слишком красивые и слишком белые для его возраста. Какие-то отдельно от Ван Бателаана существующие красивые зубы. Тогда в нашей стране для его возраста были в моде совсем другие зубы — стальные и золотые. А у дедушки Ван Бателаана Якова были неожиданно белоснежные, юные. И это его очень украшало и молодило. Ну, понятно, хоть и не зеленый человечек, но удивления и любопытства у детей нашего двора было хоть отбавляй. Женщины, правда, интересовались не столько самим белозубым дедушкой, хотя модистка Ляля Филюшко стала выносить мусор четыре раза в день, нарядная, с прической и в вечернем платье, но остальные интересовались у Бателянши главным: а какие привез родственник подарки?!