Четвёртая вершина

Наверное, лучше взять пример с двукратного олимпийского чемпиона Юрия Седых, который изо дня в день в любую погоду тренируется на более чем скромной площадке, именуемой сектором, без каких бы то ни было условий. Или с обладательницы трех золотых олимпийских медалей Татьяны Казанкиной, которую не «ломают» тяжелейшие трассы обязательных кроссов. Или с победителя Московской олимпиады в тройном прыжке невозмутимого Яака Уудмяэ, который выполняет огромную нагрузку в скромном зале родной Тартуской сельхозакадемии и готов сражаться с любым соперником в любых условиях. Пусть вспомнят при этом, как Седых на Кубке мира-81 в проливной дождь выиграл у конкурентов почти 2 м, как отставали соперницы, когда Казанкина начинала свой знаменитый 700-метровый финишный рывок, как нанес свой решающий удар соперникам Уудмяэ в самый напряженный момент борьбы.

Я привел примеры из легкой атлетики, но ведь их не меньше и в других видах спорта. Вспомните, как исчез звук во время выступления Ирины Родниной и Александра Зайцева на чемпионате Европы, как выполняла соскок с обваливающихся брусьев на Кубке мира Людмила Турищева, как поднимались и шли вперед после жесточайших столкновений наши хоккеисты. Только величайшее самообладание (а что такое самообладание, как не борьба с самим собой!) позволило им победно закончить программу, упражнение, игру.

Ежедневно, ежечасно закаляют свою волю, мужество и мастерство большие атлеты. И это помогает им побеждать любых конкурентов.

О появлении большого спортсмена мы обычно узнаем из сообщений в прессе после установления нового рекорда. И тогда говорят о его отличных физических данных, о природных способностях и таланте. Но известна истина: большим спортсменом не рождаются, им становятся в результате тренировки, в результате выполнения огромных объемов нагрузки. И это тоже борьба с собой: со своей боязнью, с инерцией, наконец, с обыкновенной ленью.

Казалось бы, нелегкое детство способствовало привычке к труду. Но я и сейчас помню, как мне приходилось буквально заставлять себя идти на тренировку после рабочего дня, проведенного у шлифовального станка. Как болели руки и ноги и сама собой появлялась «спасительная» мысль: ну пропусти тренировку, подумаешь, всего одну, ничего ведь не случится. И, случалось, пропускал. Далеко не сразу стал я тем Виктором Санеевым, который тренировался даже первого января, в день рождения, день свадьбы.

Конечно, для того чтобы побеждать на олимпиадах, недостаточно быть только отлично подготовленным физически и владеть хорошей техникой прыжка. Иногда соревнования складываются так, что для того, чтобы одолеть соперников, нужно буквально превзойти себя, побороть и страх, и неверие, и инстинкт самосохранения. И это тоже борьба с собой. И для победы нужно сделать то, что ты можешь, а иногда и то, что казалось невозможным! Порой в результате такого преодоления себя рождаются достижения (в том же Мехико в состязаниях по тройному прыжку было установлено 5 мировых рекордов!), которые еще недавно казались чудом. Но я убежден, что никогда спортсмен не совершит чуда, если в борьбе с собой не будет готовиться к этому постоянно. Каждый день, каждый час. Всю спортивную жизнь.

Вообще, вопрос о соперниках был, пожалуй, одним из самых частых вопросов, которые мне задавали журналисты и на пресс-конференциях, и просто во время интервью. При этом, как правило, вопрос принадлежал корреспондентам той страны, прыгуны которой в данных соревнованиях вели со мной борьбу за победу. Долго задумываться над ответом не приходилось, поскольку он косвенно содержался в самом вопросе. Тем более что в своей спортивной жизни в чем-чем, а в конкурентах я недостатка не испытывал.

Я уже рассказывал в начале книги, кто были мои соперники в первых всесоюзных и международных соревнованиях. В период подготовки к Мексиканской олимпиаде ситуация сложилась так, что за три места в олимпийской команде мы вели борьбу вчетвером: Александр Золотарев, Владимир Куркевич, Николай Дудкин и я.

В отличие от многих прыгунов, ведущих личный «счет» с соперниками, я никогда не считал, сколько поражений или побед было у меня за время встреч с тем или иным прыгуном. И после успеха, и после неудачи я только старался докопаться до истинных причин случившегося. Причем на первых порах склонен был винить в поражениях кого угодно, но только не себя, свое неумение. Так было и после Спартакиады народов СССР 1967 года, когда я, считая себя самым сильным, остался без призового места. Тогда я посчитал, что выигрыш Николая Дудкина — случайность. Такая недооценка сил соперника и товарища привела к тому, что я проиграл ему еще одни важные соревнования. Проиграл уже после того, как вышел победителем состязаний на Кубок Европы в Киеве, когда, по правде говоря, считал себя едва ли не сильнейшим на континенте. Это произошло зимой 1968 года в Мадриде на чемпионате Европы (тогда это соревнование называлось Европейскими играми) в закрытых помещениях.