Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники

Рузвельт заявил: «Предлагаемый «новый порядок» по своей сути прямо противоположен идее Соединенных Штатов Европы или Соединенных Штатов Азии. Это не то правление, которое основано на согласии подданных. Это нечестивый сговор власти и «золотого тельца» с целью подавить, поработить человечество» (81). Занятно, когда лидер крупнейшей капиталистической страны осуждает «золотого тельца», но в целом суть гитлеровской экспансии президент США уловил верно. Хотя перед началом похода на Советский Союз нацистская пропаганда еще пыталась маскировать экономический характер завоеваний традиционными идеологическими штампами – естественно, расистскими и человеконенавистническими. Цитата из первого выпуска «Сообщений для войск» (издание ОКВ и его отдела пропаганды): «Речь идет о том, чтобы ликвидировать красное недочеловечество, воплощенное в московских властителях. Германский народ стоит перед величайшей задачей в своей истории» (82).

Командующий 6-й армией Вальтер фон Рейхенау, октябрь 1941 года, приказ по армии: «Важнейшей целью войны против еврейско-большевистской системы является полное разрушение механизма власти и ликвидация азиатского влияния на европейскую культуру. Солдат на востоке – носитель несгибаемой народной воли и мститель за все зверства по отношению к германскому и всем родственным ему народам… Поэтому солдат должен проявлять полное понимание необходимости суровой, но справедливой кары в отношении недочеловека-еврея» (83). Любимец современных западных историков Эрих фон Манштейн, приказ по 11 армии, 20 ноября 1941 года: «Солдат должен проявить понимание суровой кары над еврейством, духовным носителем большевистского террора» (84).

И только после неудачи блицкрига против Советской России Геббельс, стараясь сделать сопротивление германских войск более осмысленным и действенным, публично признал в статье «За что?» («Дас Райх», 31 мая 1942 года), что цели внешней политики Германии, в том числе и война на востоке, питаются не только эфемерной идеологией. Немцы сражаются «за зерно и хлеб, за стол, накрытый для завтрака, обеда и ужина: война за сырье, за резину, железо и руду… На необозримых полях Востока колышутся желтые колосья, которых достаточно и сверхдостаточно, чтобы прокормить наш народ и всю Европу… Это и есть цель нашей войны» (85).

За высокопарными словами о патриотизме, национальном возрождении и народе, льющимися из государственных уст, стоят, как правило, экономические интересы – стран, регионов, классов и отдельных людей. Прикрытию этих интересов и их незаменимым оружием служила и служит пропаганда. Нацистская Германия исключением не была.

25. Эстетика войны

Многие исследователи отмечали широко представленный в нацистской пропаганде культ смерти. Это связано как с цивилизационными страхами немецкого народа, о чем мы уже писали в первой главе, так и с развивавшим заложенную предрасположенность планомерным обучением граждан. Высшим смыслом воспитания стало умение и желание принести свою жизнь на алтарь фатерлянда, т. е. возможность придать неизбежной смерти осмысленное высокое значение.

Высший идеал самопожертвования – готовность отдать собственную жизнь за родину, за свой народ – является основой патриотического воспитания во всех странах, но, пожалуй, лишь в Германии молодых солдат комплексно, начиная со школьной скамьи, готовили именно к этому: от всевозможного вбивания идеологических и расовых догм до соответствующего физического воспитания и штудирования учебного материала. Милитаризм прививался детям даже с помощью школьных математических задачников: «Самолет летит со скоростью 240 км/час в район, отстоящий на дистанции 210 км, с приказом сбросить бомбы. Когда можно ожидать его возвращения, если бомбометание занимает 7,5 минуты?» (1) Военный министр фон Бломберг в приказе от 16 апреля 1935 года указывал: «…Служба в вооруженных силах – последняя и высшая ступень общего образования молодого немца: от родительского дома, через школу, гитлерюгенд и «Трудовой фронт»». Образовательная цель вермахта – не просто подготовленный солдат, мастерски владеющий оружием, но человек, сознающий свою национальность и свой долг перед государством» (2).

Патриотическое воспитание базировалось на основополагающем тезисе «Майн Кампф», который гласил: «Народы, не желающие отстаивать свою честь, раньше или позже потеряют свою свободу и независимость, что, в конце концов, будет только справедливо, ибо дрянные поколения, лишенные чести, не заслуживают пользоваться благами свободы» (3). Данный пассаж склоняли на разные лады воспитатели и пропагандисты, партийные лидеры и журналисты, но наиболее емко, как мне кажется, его обыграл популярной в Третьем рейхе военный писатель Эвальд Банзе: «Война получает подпитку из духовной и экономической мощи страны, а деятельность вождей претворяет ее в жизнь в форме боевых действий. Война предоставляет куда лучшие возможности для управления государством, чем можно было бы ожидать» (4).