Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники

Как бы то ни было, наши войска наносили ужасные потери новоявленным арийцам. Начальник германского Генерального штаба Франц Гальдер записал в своем дневнике: «30 ноября 1941 года. Некомплект на Восточном фронте составляет 340 000 человек, то есть половину боевого состава пехоты. Сейчас роты имеют в среднем по 50–60 человек» (18). Надвигалась катастрофическая для немцев битва под Москвой.

Что касательно причин поражения немцев в грандиозном сражении под Москвой, они достаточно проанализированы в специальной литературе, естественно, по аналогии с отступлением Наполеона из России в конце 1812 года. Однако данное сравнение не является корректным, хотя бы потому, что никаких из ряда вон выходящих морозов во время отступления Наполеона не наблюдалось. В середине октября 1812 года температура в Риге и Ревеле – 7 градусов выше нуля. К концу ноября при переходе через Березину лед реку еще не сковал. Самая холодная ночь случилась под Смоленском, когда температура упала до минус 8 градусов. Ужасные потери наполеоновской армии оказались предопределены никуда не годным планированием. А поверили Наполеону потому, что сильные холода действительно наступили в России, но только в декабре, через несколько недель после бегства наполеоновской армии.

Аналогичная ситуация сложилась и в немецкой армии. Провал идеального во многом снабжения германской армии связан с нежеланием ее руководства считаться с новыми реалиями – яростной борьбой защищавших свою землю советских войск. В июне 1941 года генерал-фельдмаршал фон Браухич указал на необходимость снабжения Восточного фронта зимним обмундированием, да и позже административно-хозяйственное управление сухопутных войск требовало зимнюю одежду для фронта, однако обращение ставка отклонила, поскольку фюрер не допускал мысли, что дело дойдет до зимнего похода. А «в декабре начались жуткие морозы, температура упала до пяти градусов ниже нуля», – вспоминал бывший военнослужащий вермахта Ги Сайер (19). У нас его неподдельный ужас может вызвать только улыбку.

19 декабря 1941 года фюрер, а теперь и верховный главнокомандующий, обращает свой призыв к войскам Восточного фронта: «Армии на Востоке, после их непреходящих и еще небывалых в мировой истории побед над опаснейшим врагом всех времен, должны быть отныне, в результате внезапного наступления зимы, переведены из порыва движения в состояние позиционного фронта. Мои солдаты! Вы поймете, что сердце мое всецело с вами, что мой ум и моя решимость направлены только на уничтожение противника, т. е. победоносное окончание этой войны. Господь Бог не откажет в победе своим храбрейшим солдатам!» (20) И солдаты услышали своего фюрера. Буквально вгрызаясь в каждый участок фронта, они осатанело отбивали атаки советских войск, которые буквально вырвали победу из рук захватчиков.

И еще раз – вечная память сотням тысяч безвестных советских героев, павших в тяжелейших для нас битвах 1941-го и 1942 года. Именно они, а не пресловутый «Генерал Мороз» истощили физическую силу вражеских полчищ. Советские бойцы и далее продолжали наносить противнику ужасный урон: «25 июня 1942 года. Общие потери на Восточном фронте (не считая больных) – 1 299 784 человека, что составляет 40,62 % средней численности войск на востоке (около 3,2 млн. человек)» (21). И, заметим, все это происходило в наиболее успешный для гитлеровцев период борьбы с Советским Союзом.

И еще один из мифов Второй мировой войны связан с тем, что мы якобы одолели врага, лишь завалив его своими трупами. Средняя численность наших действующих фронтов и армий в IV квартале 1941 года составляла всего 2,82 миллиона человек – почти вдвое ниже, чем наличествовало у немцев. И до уровня 6,0–6,5 миллионов человек (количество, с которым мы выиграли войну) численность Красной армии удалось довести только в четвертом квартале 1942 года (22).