Четвёртый поросёнок

Из нового портала тем временем вывалился с десяток «беговых» кошек, типа гепардов, в не менее потрепанном состоянии. Эти тоже направилось к костру где, солидно помахав когтистыми лапами в ответ на приветствия и налакавшись из ручья, образовали еще один «меховой коврик», совершенно не обращая внимания на сопящих рядом «собачьих».

С тяжелым топотом, от которого затрепыхались все внутренности, но почему-то совершенно без ожидаемого металлического лязга, прискакал отряд тяжелой рыцарской конницы. Эти, закованные в помятый и пожёванный металл башни, «уставу» следовали от и до, образовав в центре круг из копий, мигом соорудили шатер, в который почему-то потащили наковальню, жаровню и что-то похожее на гармошку. Через секунду из шатра начали доноситься звонкие удары по металлу.

— Из доспеха и так непросто вылезти, а уж если по нему долго и старательно лупили, пытаясь добраться до начинки… — пояснили сверху, Фёдор кивнул — из шатра показался первый освобожденный от скорлупы рыцарь, без доспеха это был заурядный среднего роста парень, лет двадцати трех, хорошо развитый, но без признаков ожидаемой гипертрофированной мускулатуры. Обтягивающий шерстяной костюм вроде спортивного, остроносые сапоги на ногах — свистнув, рыцарь бодро побежал в сторону, уводя за собой табун уже рассёдланных лошадей. Остальные его товарищи по одному заходили в шатер.

Тут, отвлекая внимание, из поднебесья рядом с костром плюхнулся настоящий дракон. Зашипев, выдернул у себя из подмышки обломок рыцарского копья и погрозил им в сторону «шатра». Стоявшие вокруг него фигуры так и остались неподвижными статуями, лишь лязгнули в ответ кулаками по нагрудникам. Дракон фыркнул, аккуратно сложил крылья и, свернув губы трубочкой, подул на костёр — дрова под его дыханьем моментально рассыпались на ярко красные угли, а повара кинулись нанизывать мясо на шампуры. Почти десятиметровая, вместе с хвостом, рептилия скептически посмотрела на шестнадцатилитровый котелок с мясом и превратилась в человека. Ну как в человека — покрытую бронированной чешуей двуногую фигуру ростом с мужчину, зато с костяным гребнем посреди головы, и торчащими из пасти клыками. Его тут же хлопнули по плечу (видимо по больному, потому что в ответ раздалось шипение, складывающееся в слова, которые разве что на заборах пишут), извинились и всунули пару пустых шампуров — давай участвуй, дескать, угли прогорают.

С неба беззвучно ударил световой столб, а когда Федька наконец протер глаза, на том месте, куда упал этот широкий луч, оказались три фигуры — две девочки-кошечки — нэки, таращащие на все происходящее глазки-блюдца, цеплялись за паренька видимо сторонника большего реализма или отыгрывающего неизвестную Фёдору расу. Больше всего он походил на смесь человека и кошки, даже шерсткой покрыт также, и на морде присутствуют более светлые пятнышки, лапы с когтями, зубы кошачьи, а вот хвоста нет — оторвали что ли?

В общем смесь характерная для фэнтези, да и двигается юноша грациозно, словно человек, а не нелепо — как вставшая на задние лапы кошка.

— Читтеры, — усмехнулись сверху, и ободряюще прижав Фёдора напоследок, — пойду встречу, пока они тут не поставили всё с ног на голову. Я быстро.

В затылок опять чмокнули, и женщина стремительно сбежала вниз по склону. Фёдор аж залюбовался удивительной грацией движения.

— Мама! Мама! — хором закричали девушки, забыв про всякую солидность, мячиками запрыгав вокруг модерши. — Смотри, какие у нас хвостики! И как мы умеем ими двигать, правда здорово?!

Парнишке видимо тоже хотелось подойти и обняться, но в то же время он всеми силами старался сохранить «взрослую» солидность. А через миг его колебания оказались роковыми — хвостики близняшек, которыми «они так замечательно владели», и раньше мотыляло из стороны в сторону, отражая внутреннее состояния хозяек, а теперь видимо амплитуда оказалась уж очень удачной. Попало замешкавшемуся кавалеру аккурат пониже пупка. Да-да, именно туда.

Выпучив глаза, отчего они стали ничуть не меньше блюдец его подружек, пострадавший прижал ушки к голове, а лапки — к пострадавшему месту и беззвучно открыл пасть. Во рту у него оказались приличного размера клыки, видимо «заходящие» за противоположные челюсти, и длинный язык который он вывалил в попытке сделать вдох.

— Ой, Зяблик! — две няшки дружно кинулись к кавалеру, а их «хвостики» совершили новое угрожающее движение, но тут модерша оказалась на высоте, моментально ухватив эти непослушные части тела. Что явно спасло страдальца от «добавки». Общими усилиями бедолагу усадили, тот только выпучивал глаза и пытался сделать вдох. Федька его хорошо понимал — ему тоже не раз перепадало хвостом, когда на Фагора вдруг находило радостное настроение, а уж «хвостики» девчонки себе соорудили на загляденье — в руку толщиной. С собачьими и не сравнить.